26.08
21:08
Медленный танец
С ним ужасно легко хохочется, говорится, пьётся, дразнится;
В нем мужчина не обретён ещё; она смотрит ему в ресницы —
почти тигрица, обнимающая детёныша.
Он красивый, смешной, глаза у него фисташковые; замолкает всегда внезапно,
всегда лирически; его хочется так, что даже слегка подташнивает;
в пальцах колкое электричество.
Он немножко нездешний; взор у него сапфировый, как у Уайльда в той сказке;
высокопарна речь его; его тянет снимать на плёнку, фотографировать —
ну, бессмертить, увековечивать.
Он ничейный и всехний — эти зубами лязгают, те на шее висят,
не сдерживая рыдания. Она жжёт в себе эту детскую, эту блядскую жажду
полного обладания, и ревнует — безосновательно, но отчаянно.
Даже больше, осознавая своё бесправие. Они вместе идут; окраина; одичание;
тишина, жаркий летний полдень, ворчанье гравия.
Ей бы только идти с ним, слушать, как он грассирует, наблюдать за ним,
«вот я спрячусь — ты не найдёшь меня»; она старше его и тоже почти красивая.
Только безнадёжная.
Она что-то ему читает, чуть-чуть манерничая; солнце мажет сгущёнкой
бликов два их овала. Она всхлипывает — прости, что-то перенервничала. Перестиховала.
Я ждала тебя, говорит, я знала же, как ты выглядишь, как смеёшься,
как прядь отбрасываешь со лба; у меня до тебя все что ни любовь —
то выкидыш, я уж думала — все, не выношу, несудьба. Зачинаю —
а через месяц проснусь и вою — изнутри хлещет будто чёрный горячий йод
да смола. А вот тут, гляди, - родилось живое. Щурится. Улыбается. Узнает.
Он кивает; ему и грустно, и изнуряюще; трётся носом в её плечо, обнимает,
ластится. Он не любит её, наверное, с января ещё — но томим виноватой
нежностью старшеклассника.
Она скоро исчезнет; оба сошлись на данности тупика; «я тебе случайная и чужая».
Он проводит её, поможет ей чемодан нести; она стиснет его в объятиях, уезжая.
И какая-то проводница или уборщица, посмотрев, как она застыла женою Лота —
остановится, тихо хмыкнет, устало сморщится — и до вечера будет маяться отчего-то.
© Вера Полозкова
меня взорвало с этого колкого электричества…
В нем мужчина не обретён ещё; она смотрит ему в ресницы —
почти тигрица, обнимающая детёныша.
Он красивый, смешной, глаза у него фисташковые; замолкает всегда внезапно,
всегда лирически; его хочется так, что даже слегка подташнивает;
в пальцах колкое электричество.
Он немножко нездешний; взор у него сапфировый, как у Уайльда в той сказке;
высокопарна речь его; его тянет снимать на плёнку, фотографировать —
ну, бессмертить, увековечивать.
Он ничейный и всехний — эти зубами лязгают, те на шее висят,
не сдерживая рыдания. Она жжёт в себе эту детскую, эту блядскую жажду
полного обладания, и ревнует — безосновательно, но отчаянно.
Даже больше, осознавая своё бесправие. Они вместе идут; окраина; одичание;
тишина, жаркий летний полдень, ворчанье гравия.
Ей бы только идти с ним, слушать, как он грассирует, наблюдать за ним,
«вот я спрячусь — ты не найдёшь меня»; она старше его и тоже почти красивая.
Только безнадёжная.
Она что-то ему читает, чуть-чуть манерничая; солнце мажет сгущёнкой
бликов два их овала. Она всхлипывает — прости, что-то перенервничала. Перестиховала.
Я ждала тебя, говорит, я знала же, как ты выглядишь, как смеёшься,
как прядь отбрасываешь со лба; у меня до тебя все что ни любовь —
то выкидыш, я уж думала — все, не выношу, несудьба. Зачинаю —
а через месяц проснусь и вою — изнутри хлещет будто чёрный горячий йод
да смола. А вот тут, гляди, - родилось живое. Щурится. Улыбается. Узнает.
Он кивает; ему и грустно, и изнуряюще; трётся носом в её плечо, обнимает,
ластится. Он не любит её, наверное, с января ещё — но томим виноватой
нежностью старшеклассника.
Она скоро исчезнет; оба сошлись на данности тупика; «я тебе случайная и чужая».
Он проводит её, поможет ей чемодан нести; она стиснет его в объятиях, уезжая.
И какая-то проводница или уборщица, посмотрев, как она застыла женою Лота —
остановится, тихо хмыкнет, устало сморщится — и до вечера будет маяться отчего-то.
© Вера Полозкова
меня взорвало с этого колкого электричества…
26.08
20:37
моему ангелу...
"…Это бывает, такая любовь, когда не достать и не дотянуться сердцем, губами, воплями, пуповиной, не вообразить себя половиной и тебя половиной, но навсегда учесть, что воздух будет стоять стеною между тобой и мною. Я понимаю, – говорит Ахилл, – тут не может быть передышки и никакой поблажки, потому что это послано не для блажи и не для двух голов на одной подушке, но для того, чтобы душа терпела и задыхалась, но не подыхала, не отдыхала, и поэтому бы не затихала, и тогда, – говорит Ахилл, – понятно, что мне не положено отлежаться у тебя на плече, отдышаться, а положено хоть как-то держаться…"
© Линор Горалик * КНИГА ОДИНОЧЕСТВА21.08
21:56
самые короткие литературные шедевры
1) Фредерик Браун сочинил кратчайшую страшную историю из когда-либо написанных:
«Последний человек на Земле сидел в комнате. В дверь постучались…»
2) О.Генри стал победителем конкурса на самый короткий рассказ, имеющий завязку, кульминацию и развязку:
«Шофёр закурил и нагнулся над бензобаком, посмотреть много ли осталось бензина. Покойнику было двадцать три года.»
3) но старина Хэм - лучший… когда-то Хемингуэй поспорил, что сочинит рассказ из шести слов, который станет самым трогательным из всех ранее написанных… он выиграл спор:
«Последний человек на Земле сидел в комнате. В дверь постучались…»
2) О.Генри стал победителем конкурса на самый короткий рассказ, имеющий завязку, кульминацию и развязку:
«Шофёр закурил и нагнулся над бензобаком, посмотреть много ли осталось бензина. Покойнику было двадцать три года.»
3) но старина Хэм - лучший… когда-то Хемингуэй поспорил, что сочинит рассказ из шести слов, который станет самым трогательным из всех ранее написанных… он выиграл спор:
«For sale: baby shoes, never used.»
(«Продаются детские ботиночки. Неношеные.»)17.08
09:31
электрику П...
я спросил электрика петрова
почему у вас на шее провод
ничего петров не отвечает
только тихо ботами качает
почему у вас на шее провод
ничего петров не отвечает
только тихо ботами качает
10.07
21:01
а любите ли вы Ахматову, как люблю её я?...
23 июня — был день рождения великой русской поэтессы Анны Ахматовой… сборники ее стихотворений — истинные книги женской души… в них — простые радости, любовные признания, слезы горечи, страх одиночества и боль потерь… в них — судьба этой великой женщины, по-настоящему мудрой, сильной и страстной… большинство стихотворений Ахматовой широко известны, их заучивают в школе, декламируют на литературных вечерах и записывают в личные дневники
На столике чай, печенья сдобные,
В серебряной вазочке драже.
Подобрала ноги, села удобнее,
Равнодушно спросила: "Уже?"
Протянула руку. Мои губы дотронулись
До холодных гладких колец.
О будущей встрече мы не условились.
Я знал, что это конец.
***
Хочешь знать, как все это было?
Три в столовой пробило,
И, прощаясь, держась за перила,
Она словно с трудом говорила:
"Это все… Ах, нет, я забыла,
Я люблю вас, я вас любила
Еще тогда!" —
"Да".
***
Я знаю, ты моя награда
За годы боли и труда,
За то, что я земным отрадам
Не предавалась никогда,
За то, что я не говорила
Возлюбленному: "Ты любим".
За то, что всем я все простила,
Ты будешь Ангелом моим.
***
Конечно, мне радости мало
Такая сулила гроза,
Зато я случайно узнала,
Какие у счастья глаза…
***
И, как всегда бывает в дни разрыва,
К нам постучался призрак первых дней,
И ворвалась серебряная ива
Седым великолепием ветвей.
Нам, исступленным, горьким и надменным,
Не смеющим глаза поднять с земли,
Запела птица голосом блаженным
О том, как мы друг друга берегли.
08.07
18:55
Письма с пляжа
Маша пишет из Севастополя:
“Подошёл Валера Кременчугский. Моя манера спать на солнце показалась ему божественной. Обещал ждать вечно, тут же, прямо возле раздевалки. Не смогла отговорить. К пятнице из него выйдет прекрасный хамон.”
Валеру жаль, но не очень. Во-первых, он прёт без очереди. Во-вторых, в Крыму можно страдать годами. Давиться персиками, плавать в шторм, загорать без крема и какие там ещё существуют способы грустить. Можно смотреть на купальщиц с такой горькой усмешкой, что однажды они сами прыгнут.
Попробовал бы он любить в Сестрорецке, где мелко, грязно, воняет тиной и всякую минуту возможен снег. Здесь курортники, поскольку времени в обрез, все нудисты. Их отчаянные сиськи, впрочем, создают на миг иллюзию пляжа.
Бекназаров познал суровую балтийскую любовь и с тех пор вздрагивает при имени Тамара. Она была поэтессой из Выборга. Приходила с утра и долго, долго сидела в его номере. Даже карбофос не мог на неё повлиять. У Тамары был свой номер, но жизнь вне Бекназарова не имела смысла.
В том же номере жил мужской бард Серёжа, человек спокойный и целомудренный. Измученный Тамарой, он пошёл на дерзость.
Услышав однажды стук в дверь, он сказал:
- Тамара пришла.
Тут же встал, снял брюки, трусы и остальное. Открыл дверь и произнёс:
- Здравствуй, Тамара.
Она ответила:
- Мужики, у вас есть чего выпить?
Рассвет, меж тем, только занимался. Тамара обогнула Серёжу, прошла и села ждать угощения.
Многие мужчины верят что могут вызвать обморок простым сниманием штанов. Лучше бы восторг, конечно, но и обморок сгодится. А тут - вообще ничего. Сергея даже не заметили.
В тот день он перестал писать иронические песни. Что-то в нём надломилось.
Дорогой Валера из Кременчуга! Надень, пожалуйста, панаму и держись. У тебя полно времени. Не отходя от раздевалки ты можешь написать книгу или изобрести полезный космолёт на дровах. В схожих обстоятельствах я учил ходить медведя по бревну, очень успешно.
© Слава Сэ
“Подошёл Валера Кременчугский. Моя манера спать на солнце показалась ему божественной. Обещал ждать вечно, тут же, прямо возле раздевалки. Не смогла отговорить. К пятнице из него выйдет прекрасный хамон.”
Валеру жаль, но не очень. Во-первых, он прёт без очереди. Во-вторых, в Крыму можно страдать годами. Давиться персиками, плавать в шторм, загорать без крема и какие там ещё существуют способы грустить. Можно смотреть на купальщиц с такой горькой усмешкой, что однажды они сами прыгнут.
Попробовал бы он любить в Сестрорецке, где мелко, грязно, воняет тиной и всякую минуту возможен снег. Здесь курортники, поскольку времени в обрез, все нудисты. Их отчаянные сиськи, впрочем, создают на миг иллюзию пляжа.
Бекназаров познал суровую балтийскую любовь и с тех пор вздрагивает при имени Тамара. Она была поэтессой из Выборга. Приходила с утра и долго, долго сидела в его номере. Даже карбофос не мог на неё повлиять. У Тамары был свой номер, но жизнь вне Бекназарова не имела смысла.
В том же номере жил мужской бард Серёжа, человек спокойный и целомудренный. Измученный Тамарой, он пошёл на дерзость.
Услышав однажды стук в дверь, он сказал:
- Тамара пришла.
Тут же встал, снял брюки, трусы и остальное. Открыл дверь и произнёс:
- Здравствуй, Тамара.
Она ответила:
- Мужики, у вас есть чего выпить?
Рассвет, меж тем, только занимался. Тамара обогнула Серёжу, прошла и села ждать угощения.
Многие мужчины верят что могут вызвать обморок простым сниманием штанов. Лучше бы восторг, конечно, но и обморок сгодится. А тут - вообще ничего. Сергея даже не заметили.
В тот день он перестал писать иронические песни. Что-то в нём надломилось.
Дорогой Валера из Кременчуга! Надень, пожалуйста, панаму и держись. У тебя полно времени. Не отходя от раздевалки ты можешь написать книгу или изобрести полезный космолёт на дровах. В схожих обстоятельствах я учил ходить медведя по бревну, очень успешно.
© Слава Сэ
29.06
19:31
«Правила хорошего моветона»
Секс между приличными людьми подчиняется регламенту, как и любая общественная деятельность. Существуют правила, которые следует исполнять, если вы считаете себя леди или джентльменом.
1. Утверждение «секс – не повод для знакомства» в наше время считается слишком консервативным. Возможно, наше заявление вас шокирует, но мы считаем секс вполне достаточным(!) для знакомства, но, конечно, не поводом для перехода на «ты». К партнёру следует обращаться на «Вы» и полным именем: «Анна Иоанновна», «Пётр Алексеевич». Если вашего партнёра зовут как-то иначе, обращаться следует как-то иначе.
2. Настоящая леди не прихлёбывает, когда пьёт, и не причмокивает, когда сосёт.
3. В какой позе совершает половой акт настоящий джентльмен? Специалисты по этикету некоторое время колебались между миссионерской и коленно-локтевой позицией (КЛП), но в конце концов остановились на последней. Именно в этой позе партнёры доставляют друг другу минимум неудобств.
4. Помещая партнёра в КЛП, следует принести ему извинения.
5. Когда леди находится в КЛП, джентльмен, совершая фрикции быстрее обычного, должен деликатно придерживать левой рукой свою мошонку. Иначе она станет громко шлёпать даму по ягодицам* или/и ниже, что выглядит недопустимым амикошонством. Секс не является поводом для подобных вольностей.
6. Джентльмен должен совершать половой акт только в те отверстия организма, которые укажет ему леди. Во-первых, она заранее провела санацию запланированных мест, а во-вторых, если вы попытаетесь использовать/создать дополнительные отверстия в теле дамы, это может вызвать недоуменнее, влекущее за собой затруднение дальнейших отношений. Например, не следует покушаться на органы зрения, если только леди сама не выразила желание совершить половой акт в глазницу.
7. Во время полового акта леди и джентльменам следует приятно улыбаться. Воспитанный человек сохраняет лёгкую полуулыбку, даже когда его рот занят, всем свом видом показывая, что как только ситуация позволит, он с готовностью продолжит светскую беседу.
8. Вообще, половой акт диктует особую этику разговора. Мнения экспертов расходятся: более старомодные считают, что тема беседы не должна затрагивать происходящее, партнёрам следует делать вид, что ничего особенного не случилось, и обсуждать нечто нейтральное, например, погоду. Современные исследователи полагают, что беседа непременно должна касаться романтических отношений, а некоторые представители экстремальных школ этикета рискуют утверждать, что разговор может затронуть тему собственно полового акта! Мы не склонны занимать крайние позиции в этом вопросе, поэтому предлагаем партнерам завести лёгкий игривый диалог на околосексуальные темы. Если леди способна произнести слова «пестик и тычинки», не слишком смущаясь, то не будет большой дерзостью поговорить об опылении цветов, например. Хотя мы бы не рекомендовали джентльменам упоминать «хоботок пчелы», дамы могут быть шокированы.
9. Завершая половой акт, следует принести партнёру извинения.
10. На следующий день после полового акта, партнёры должны обменяться знаками внимания. Джентльмен обязан прислать цветы даме. Леди может позволить себе ответить письмом романтического содержания, в котором ни в коем случае не следует обсуждать события минувшей встречи. Возможны только изящные намёки на происшедшее. Хороший пример: «Сегодня встретила на улице одноглазого карлика и загрустила, припомнив Вашего маленького и кривого Друга». Напротив, «громко хохоча, вспоминала Ваш хуй», это плохой пример, ибо настоящие леди не хохочут, а лишь лукаво улыбаются.
––––––––––––––––––––––––––-
*при анальном сексе - именно по ягодицам (по материалам многочисленных исследований)
© Марта Кетро
1. Утверждение «секс – не повод для знакомства» в наше время считается слишком консервативным. Возможно, наше заявление вас шокирует, но мы считаем секс вполне достаточным(!) для знакомства, но, конечно, не поводом для перехода на «ты». К партнёру следует обращаться на «Вы» и полным именем: «Анна Иоанновна», «Пётр Алексеевич». Если вашего партнёра зовут как-то иначе, обращаться следует как-то иначе.
2. Настоящая леди не прихлёбывает, когда пьёт, и не причмокивает, когда сосёт.
3. В какой позе совершает половой акт настоящий джентльмен? Специалисты по этикету некоторое время колебались между миссионерской и коленно-локтевой позицией (КЛП), но в конце концов остановились на последней. Именно в этой позе партнёры доставляют друг другу минимум неудобств.
4. Помещая партнёра в КЛП, следует принести ему извинения.
5. Когда леди находится в КЛП, джентльмен, совершая фрикции быстрее обычного, должен деликатно придерживать левой рукой свою мошонку. Иначе она станет громко шлёпать даму по ягодицам* или/и ниже, что выглядит недопустимым амикошонством. Секс не является поводом для подобных вольностей.
6. Джентльмен должен совершать половой акт только в те отверстия организма, которые укажет ему леди. Во-первых, она заранее провела санацию запланированных мест, а во-вторых, если вы попытаетесь использовать/создать дополнительные отверстия в теле дамы, это может вызвать недоуменнее, влекущее за собой затруднение дальнейших отношений. Например, не следует покушаться на органы зрения, если только леди сама не выразила желание совершить половой акт в глазницу.
7. Во время полового акта леди и джентльменам следует приятно улыбаться. Воспитанный человек сохраняет лёгкую полуулыбку, даже когда его рот занят, всем свом видом показывая, что как только ситуация позволит, он с готовностью продолжит светскую беседу.
8. Вообще, половой акт диктует особую этику разговора. Мнения экспертов расходятся: более старомодные считают, что тема беседы не должна затрагивать происходящее, партнёрам следует делать вид, что ничего особенного не случилось, и обсуждать нечто нейтральное, например, погоду. Современные исследователи полагают, что беседа непременно должна касаться романтических отношений, а некоторые представители экстремальных школ этикета рискуют утверждать, что разговор может затронуть тему собственно полового акта! Мы не склонны занимать крайние позиции в этом вопросе, поэтому предлагаем партнерам завести лёгкий игривый диалог на околосексуальные темы. Если леди способна произнести слова «пестик и тычинки», не слишком смущаясь, то не будет большой дерзостью поговорить об опылении цветов, например. Хотя мы бы не рекомендовали джентльменам упоминать «хоботок пчелы», дамы могут быть шокированы.
9. Завершая половой акт, следует принести партнёру извинения.
10. На следующий день после полового акта, партнёры должны обменяться знаками внимания. Джентльмен обязан прислать цветы даме. Леди может позволить себе ответить письмом романтического содержания, в котором ни в коем случае не следует обсуждать события минувшей встречи. Возможны только изящные намёки на происшедшее. Хороший пример: «Сегодня встретила на улице одноглазого карлика и загрустила, припомнив Вашего маленького и кривого Друга». Напротив, «громко хохоча, вспоминала Ваш хуй», это плохой пример, ибо настоящие леди не хохочут, а лишь лукаво улыбаются.
––––––––––––––––––––––––––-
*при анальном сексе - именно по ягодицам (по материалам многочисленных исследований)
© Марта Кетро
20.06
23:25
Я в глазах твоих утону, можно? …
Я в глазах твоих утону, можно?
Ведь в глазах твоих утонуть - счастье.
Подойду и скажу: Здравствуй,
Я люблю тебя. Это сложно…
Нет, не сложно, а трудно
Очень трудно любить, веришь?
Подойду я к обрыву крутому
Стану падать, поймать успеешь?
Ну а если уеду - напишешь?
Я хочу быть с тобой долго
Очень долго…
Всю жизнь, понимаешь?
Я ответа боюсь, знаешь….
Ты ответь мне, но только молча,
Ты глазами ответь, любишь?
Если да, то тогда обещаю
Что ты самым счастливым будешь
Если нет, то тебя умоляю
Не кори своим взглядом ,
Не тяни своим взглядом в омут
Пусть другую ты любишь, ладно…
А меня хоть немного помнишь?
Я любить тебя буду, можно?
Даже если нельзя, буду!
И всегда я приду на помощь
Если будет тебе трудно!
© РР
Ведь в глазах твоих утонуть - счастье.
Подойду и скажу: Здравствуй,
Я люблю тебя. Это сложно…
Нет, не сложно, а трудно
Очень трудно любить, веришь?
Подойду я к обрыву крутому
Стану падать, поймать успеешь?
Ну а если уеду - напишешь?
Я хочу быть с тобой долго
Очень долго…
Всю жизнь, понимаешь?
Я ответа боюсь, знаешь….
Ты ответь мне, но только молча,
Ты глазами ответь, любишь?
Если да, то тогда обещаю
Что ты самым счастливым будешь
Если нет, то тебя умоляю
Не кори своим взглядом ,
Не тяни своим взглядом в омут
Пусть другую ты любишь, ладно…
А меня хоть немного помнишь?
Я любить тебя буду, можно?
Даже если нельзя, буду!
И всегда я приду на помощь
Если будет тебе трудно!
© РР
19.06
19:46
подслушанные истории
Есть у меня соседи, молодая семья: мама, папа, дочка лет 4-х И надо ж было случиться несчастью - дочурка приболела, причем серьезно, дело дошло до операции по удалению аденоид. Ну сами себе представьте, что должна чувствовать мамаша, когда её ребенка, этого ангелочка с хвостиками, который не только под стол пешком, но и под табуретку поместится, злые дядьки-врачи кладут на операционный стол. Ну так вот, бегает, значит мамаша по коридору больницы, пытается подсмотреть или послушать, что происходит в операционной, доедает 3-й килограмм валерианки, причитает, мол, заберу я у этих коновалов свою дочурку, никому её не отдам… А в это время в операционной лежит ребенок на столе, ну естественно все вокруг её успокаивают, причем совершенно напрасно, так как она не проявляет ни малейших признаков беспокойства. Успокаивают, значит, сюсюкают, отвлекают и пытаются закрепить ремнями голову, ну чтобы не дергалась во время операции… А теперь кульминация: хирург спокойно разговаривает с ребенком, дитё непонимающе уставилось на него, мамаша подслушивает под дверью, медсестры закрепляют ребенку голову …. и в этот момент эта четырехлетняя девчушка как заорет на всю больницу: "…Ухи-и-и-и… Ухи, ЁБ вашу мать, ухи мне придавили!!!"… У всех был шок… Хирурга заменили, так как этот после всего услышанного просто не смог продолжить операцию (он ещё полчаса после этого ржал не переставая), мамаша сделала вид, что она здесь вообще не причем, и ребенок не её, и все такое. Ну, в общем, все закончилось нормально, ребенок жив-здоров, родители счастливы, врач до сих пор в шоке…
15.06
11:56
день рождения Бальмонта
"Он вошел, высоко подняв лоб, словно нес златой венец славы. За ним - его верная тень, его Елена, существо маленькое, худенькое, темноликое, живущее только крепким чаем и любовью к поэту. Его встретили, его окружили, его усадили, ему читали стихи.
- Хотите, я сейчас брошусь из окна? Хотите? Только скажите, и я сейчас же брошусь, - повторяла молниеносно влюбившаяся в него дама.
Обезумев от любви к поэту, она забыла, что "Бродячая собака" находится в подвале и из окна никак нельзя выброситься. Можно было бы только вылезти, и то с трудом и без всякой опасности для жизни.
Бальмонт отвечал презрительно:
- Не стоит того. Здесь недостаточно высоко."
и весь он был именно такой… со своими пронзительными стихами:
Мы не по закону,
Мы по благодати,
Озарив икону,
Ляжем на кровати.
Мы не знаем брака
Выше, чем желанье.
Мы в глубинах мрака
Яркое сиянье.
Вне сцеплений слова
Льются наши речи.
Может, будем снова
В столь же вольной встрече,
Может, бесповторен
Праздник нашей страсти.
Пусть. Чертог узорен
Двух свободных счастий.
* * *
Хочу быть дерзким, хочу быть смелым,
Из сочных гроздий венки свивать.
Хочу упиться роскошным телом,
Хочу одежды с тебя сорвать!
Хочу я зноя атласной груди,
Мы два желанья в одно сольем.
Уйдите, боги! Уйдите, люди!
Мне сладко с нею побыть вдвоем!
Пусть будет завтра и мрак и холод,
Сегодня сердце отдам лучу.
Я буду счастлив! Я буду молод!
Я буду дерзок! Я так хочу!
* * *
Она отдалась без упрека,
Она целовала без слов…
…Она не твердила: «Не надо»,
Обетов она не ждала.
- Как сладостно дышит прохлада,
Как тает вечерняя мгла!..
© К.Бальмонт
- Хотите, я сейчас брошусь из окна? Хотите? Только скажите, и я сейчас же брошусь, - повторяла молниеносно влюбившаяся в него дама.
Обезумев от любви к поэту, она забыла, что "Бродячая собака" находится в подвале и из окна никак нельзя выброситься. Можно было бы только вылезти, и то с трудом и без всякой опасности для жизни.
Бальмонт отвечал презрительно:
- Не стоит того. Здесь недостаточно высоко."
и весь он был именно такой… со своими пронзительными стихами:
Мы не по закону,
Мы по благодати,
Озарив икону,
Ляжем на кровати.
Мы не знаем брака
Выше, чем желанье.
Мы в глубинах мрака
Яркое сиянье.
Вне сцеплений слова
Льются наши речи.
Может, будем снова
В столь же вольной встрече,
Может, бесповторен
Праздник нашей страсти.
Пусть. Чертог узорен
Двух свободных счастий.
* * *
Хочу быть дерзким, хочу быть смелым,
Из сочных гроздий венки свивать.
Хочу упиться роскошным телом,
Хочу одежды с тебя сорвать!
Хочу я зноя атласной груди,
Мы два желанья в одно сольем.
Уйдите, боги! Уйдите, люди!
Мне сладко с нею побыть вдвоем!
Пусть будет завтра и мрак и холод,
Сегодня сердце отдам лучу.
Я буду счастлив! Я буду молод!
Я буду дерзок! Я так хочу!
* * *
Она отдалась без упрека,
Она целовала без слов…
…Она не твердила: «Не надо»,
Обетов она не ждала.
- Как сладостно дышит прохлада,
Как тает вечерняя мгла!..
© К.Бальмонт
06.06
12:40
пара слов о гладиолусах
оригинал: Пара слов о гладиолусах.
Всё врёт кинематограф про секс с водопроводчиком. Сантехник в жизни жаден и пузат. У него скрипят колени, глаза навыкате и одышка. Он единственное в мире существо, чьи хватательные мышцы сильней жевательных. Его пальцы похожи на букет сарделек и шершавы как пятка цыгана. А прибавьте сапожища, запах железа, дымный шлейф из залитых жильцов и вы поймёте как ошибается кинематограф.
Вставание на колени в кухнях беспомощных женщин может длиться годами. Без логичных, казалось бы, продолжений. Я отползал двенадцать лет. Я привык смотреть на мир с высоты некрупной кошки. Я знал тайны, каких не доверят мужьям и любовникам. Мне наливали суп, дарили водку. Трижды мне намекали, каким прекрасным я был бы мужем при аварии водопровода. Одна клиентка вышла в трусах и потребовала скидку. Я буду вечно помнить твой вероломный образ, Изольда. Собственно, всё. Ни разу никто не погладил меня по позвоночнику. Никаких срываний комбинезона с загорелых плеч. И разводной ключ не выпадал из моих ослабших рук от укуса в основание шеи.
То ли дело специалисты по вскрытию дверей. У них руки-гладиолусы, запах от Масуки Мацусимы, они не гремят и не гадят на ковёр. Например, Федя. Настоящий какангел. Если бедная женщина на лестнице одна, замёрзла, скучает по коту и телевизору, Федя непременно её спасёт. Лицо его будет притом серьёзно и умно. Я видел как он вскрыл невероятный замок. Ключ было не подделать. Шесть бороздок, посотни ямочек, все под разными углами. Чума болотная, а не ключ. Так вот Федя приехал, достал айпад. Чего-то почитал на японском. Двумя циркулями отметил точку на двери. Просверлил дырку, очень хитро, наискосок. Вставил сверкающий как шпага щуп, стукнул молотком. В двери кто-упал, железный – и всё. Двадцать латов, можно входить. Пару раз Федю приглашали воры. Говорят, мы из этой квартиры жильцы. Он впускал бандитов, дверь захлопывал и звонил знакомому капитану. Потому что незнакомый упёк бы Федю. Самые любимые его клиенты, конечно, женщины под тридцать пять. Он зовёт их ласково «растеряши». С некоторыми чаёвничает после по сложному графику: вторник – Лена, среда - Аня, каждый третий четверг - Варвара Ильинична.
Федя долго оставался мечтой кинематографа, но однажды всё переменилось. Он принял обычную на вид заявку: «Несчастная женщина хочет, но не может войти». Поспешил на помощь, увидел клиентку и решил взять деньгами. Ей было глубоко за десять. Деловые отношения - вот лучшее, что могло их связать. А женщина оказалась экстрасенсом. Напрягла чакры, раскинула биополе и прочла его мысли. Обычный мудила отделался бы герпесом, но не Федя. Его сгубила его же интеллигентность. О своих планах клиентка не сообщила. Счастье должно быть сюрпризом, решила она.
Он ехал домой и думал об этой женщине, Ольге. У неё глаза усталые, голос тихий, и вся она растерянная. Грудь есть, притом. И ноги. Сразу видно, что не истеричка. Когда давала деньги, прикоснулась тёплой рукой.
Дома снова вспомнил. Как она ходила, что сказала. Представил как стащил бы с неё юбку. И наблюдал бы линию бедра в сумерках. Если бы остался. Федя выругался, принял душ, постарался думать о форме ложных пазов в замках сувальдного типа. Он умело вскрыл воображаемый замок, вошёл в воображаемую дверь. За ней одиноко ворочалась в постели воображаемая Ольга. Было слышно даже её дыхание.
В полночь не выдержал. Приехал, стоял под окнами час, или дольше. Побежал к одной знакомой тушить пожар. Назвал знакомую Олей, случайно. Был изгнан, в спину летели его ботинки. Наутро выдумал повод, вернулся ещё раз посмотреть. От встречи с оригиналом морок развеется, надеялся Федя. Мозг заработает в прежнем скептическом режиме. Ольга открыла дверь и не удивилась. Ничего даже не спросила. Так и живут. Уже два года. Причём, Фёдор потрясающую верность развил. Только вспомнит Лену-Аню-Варю, сразу звонит Оля: «Феденька, вот о чём ты сейчас подумал?». Очень мощная специалист оказалась.
© Слава Сэ
Всё врёт кинематограф про секс с водопроводчиком. Сантехник в жизни жаден и пузат. У него скрипят колени, глаза навыкате и одышка. Он единственное в мире существо, чьи хватательные мышцы сильней жевательных. Его пальцы похожи на букет сарделек и шершавы как пятка цыгана. А прибавьте сапожища, запах железа, дымный шлейф из залитых жильцов и вы поймёте как ошибается кинематограф.
Вставание на колени в кухнях беспомощных женщин может длиться годами. Без логичных, казалось бы, продолжений. Я отползал двенадцать лет. Я привык смотреть на мир с высоты некрупной кошки. Я знал тайны, каких не доверят мужьям и любовникам. Мне наливали суп, дарили водку. Трижды мне намекали, каким прекрасным я был бы мужем при аварии водопровода. Одна клиентка вышла в трусах и потребовала скидку. Я буду вечно помнить твой вероломный образ, Изольда. Собственно, всё. Ни разу никто не погладил меня по позвоночнику. Никаких срываний комбинезона с загорелых плеч. И разводной ключ не выпадал из моих ослабших рук от укуса в основание шеи.
То ли дело специалисты по вскрытию дверей. У них руки-гладиолусы, запах от Масуки Мацусимы, они не гремят и не гадят на ковёр. Например, Федя. Настоящий какангел. Если бедная женщина на лестнице одна, замёрзла, скучает по коту и телевизору, Федя непременно её спасёт. Лицо его будет притом серьёзно и умно. Я видел как он вскрыл невероятный замок. Ключ было не подделать. Шесть бороздок, посотни ямочек, все под разными углами. Чума болотная, а не ключ. Так вот Федя приехал, достал айпад. Чего-то почитал на японском. Двумя циркулями отметил точку на двери. Просверлил дырку, очень хитро, наискосок. Вставил сверкающий как шпага щуп, стукнул молотком. В двери кто-упал, железный – и всё. Двадцать латов, можно входить. Пару раз Федю приглашали воры. Говорят, мы из этой квартиры жильцы. Он впускал бандитов, дверь захлопывал и звонил знакомому капитану. Потому что незнакомый упёк бы Федю. Самые любимые его клиенты, конечно, женщины под тридцать пять. Он зовёт их ласково «растеряши». С некоторыми чаёвничает после по сложному графику: вторник – Лена, среда - Аня, каждый третий четверг - Варвара Ильинична.
Федя долго оставался мечтой кинематографа, но однажды всё переменилось. Он принял обычную на вид заявку: «Несчастная женщина хочет, но не может войти». Поспешил на помощь, увидел клиентку и решил взять деньгами. Ей было глубоко за десять. Деловые отношения - вот лучшее, что могло их связать. А женщина оказалась экстрасенсом. Напрягла чакры, раскинула биополе и прочла его мысли. Обычный мудила отделался бы герпесом, но не Федя. Его сгубила его же интеллигентность. О своих планах клиентка не сообщила. Счастье должно быть сюрпризом, решила она.
Он ехал домой и думал об этой женщине, Ольге. У неё глаза усталые, голос тихий, и вся она растерянная. Грудь есть, притом. И ноги. Сразу видно, что не истеричка. Когда давала деньги, прикоснулась тёплой рукой.
Дома снова вспомнил. Как она ходила, что сказала. Представил как стащил бы с неё юбку. И наблюдал бы линию бедра в сумерках. Если бы остался. Федя выругался, принял душ, постарался думать о форме ложных пазов в замках сувальдного типа. Он умело вскрыл воображаемый замок, вошёл в воображаемую дверь. За ней одиноко ворочалась в постели воображаемая Ольга. Было слышно даже её дыхание.
В полночь не выдержал. Приехал, стоял под окнами час, или дольше. Побежал к одной знакомой тушить пожар. Назвал знакомую Олей, случайно. Был изгнан, в спину летели его ботинки. Наутро выдумал повод, вернулся ещё раз посмотреть. От встречи с оригиналом морок развеется, надеялся Федя. Мозг заработает в прежнем скептическом режиме. Ольга открыла дверь и не удивилась. Ничего даже не спросила. Так и живут. Уже два года. Причём, Фёдор потрясающую верность развил. Только вспомнит Лену-Аню-Варю, сразу звонит Оля: «Феденька, вот о чём ты сейчас подумал?». Очень мощная специалист оказалась.
© Слава Сэ
26.05
11:24
ненужное письмо
Приезжайте. Не бойтесь.
Мы будем друзьями,
Нам обоим пора от любви отдохнуть,
Потому что, увы, никакими словами,
Никакими слезами ее не вернуть.
Будем плавать, смеяться, ловить мандаринов,
В белой узенькой лодке уйдем за маяк.
На закате, когда будет вечер малинов,
Будем книги читать о далеких краях.
Мы в горячих камнях черепаху поймаем,
Я Вам маленьких крабов в руках принесу.
А любовь — похороним, любовь закопаем
В прошлогодние листья в зеленом лесу.
И когда тонкий месяц начнет серебриться
И лиловое море уйдет за косу,
Вам покажется белой серебряной птицей
Адмиральская яхта на желтом мысу.
Будем слушать, как плачут фаготы и трубы
В танцевальном оркестре в большом казино,
И за Ваши печальные детские губы
Будем пить по ночам золотое вино.
А любовь мы не будем тревожить словами
Это мертвое пламя уже не раздуть,
Потому что, увы, никакими мечтами,
Никакими стихами любви не вернуть.
© Александр Вертинский
Мы будем друзьями,
Нам обоим пора от любви отдохнуть,
Потому что, увы, никакими словами,
Никакими слезами ее не вернуть.
Будем плавать, смеяться, ловить мандаринов,
В белой узенькой лодке уйдем за маяк.
На закате, когда будет вечер малинов,
Будем книги читать о далеких краях.
Мы в горячих камнях черепаху поймаем,
Я Вам маленьких крабов в руках принесу.
А любовь — похороним, любовь закопаем
В прошлогодние листья в зеленом лесу.
И когда тонкий месяц начнет серебриться
И лиловое море уйдет за косу,
Вам покажется белой серебряной птицей
Адмиральская яхта на желтом мысу.
Будем слушать, как плачут фаготы и трубы
В танцевальном оркестре в большом казино,
И за Ваши печальные детские губы
Будем пить по ночам золотое вино.
А любовь мы не будем тревожить словами
Это мертвое пламя уже не раздуть,
Потому что, увы, никакими мечтами,
Никакими стихами любви не вернуть.
© Александр Вертинский
23.05
15:53
вам знакома эта девушка?
ОСЕНЬ. КОНЕЦ ОКТЯБРЯ. РЕСТОРАН НА УЛИЦЕ ГОРОДЕЦКОГО. ДЕСЯТЬ ВЕЧЕРА. ОФИЦИАНТ ПОДХОДИТ К СТОЛИКУ, ЗА КОТОРЫМ СИДИТ МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК 30-И ЛЕТ.
- Вам знакома эта девушка? – (показывает рукой на стеклянную дверь, за которой стоит молоденькая девушка. Она прыгает на месте, пытаясь согреться от холода). — Первый раз вижу.
ОФИЦИАНТ ВЫХОДИТ НА УЛИЦУ К ДЕВУШКЕ. ГОВОРИТ С НЕЙ С МИНУТУ И ВОЗВРАЩАЕТСЯ ОБРАТНО.
- Простите, но мне велено передать вам дословно: «Сволочь ты, Димка! Ключи отобрал, чё мне теперь с бомжами сожительствовать?!» — Но я не Дима, меня Олегом зовут. — Мой вам совет, разберитесь с ней. Мы не хотим скандалов в нашем ресторане. — Ну, хорошо! А чего она там стоит, пусть заходит. — Она просила напомнить вам, что здесь она застукала вас с некой Анастасией. Вы лобызались и почти залезли к ней в трусы. — Бред какой-то!
ОЛЕГ НАДЕВАЕТ ПИДЖАК, ОСТАВЛЯЕТ ДЕНЬГИ НА СТОЛИКЕ И ВЫХОДИТ НА УЛИЦУ.
- Девушка, кто вы такая? И что за чушь молол этот официант? Какая к черту Настя? — Вас как зовут? — Олег. — Почти угадала. Я Даша. — И? Чего молчите? — Жду, когда скажете: «Очень приятно». — Послушайте, вы сочинили идиотскую историю, вытащили меня из ресторана, поставили в неудобное положение и ждёте, что я скажу: «Очень приятно»??? — Я очень замерзла, и кушать хочу. — Вы что совсем того?! — Это все из-за вас! Если бы вы не ломались так долго, я бы не замерзла. — Вы сумасшедшая. — Покормите меня, пожалуйста. — Бред какой-то! Хорошо идемте. — Куда? — Как куда? В ресторан, вы же есть хотите. — Я в этот ресторан не пойду. Пока мы будем есть, эти (показывает на официантов) будут нас обсуждать. Я вам точно говорю. Сама такой была, пока, работала «девочкой с подносом». Да и цены тут космические. — Ну, и куда вы хотите пойти? — Идемте в McDonald’s?! — Меня что скрытая камера снимает? — Не знаю. А что такое уже было? – (говорит шепотом, приблизившись к лицу Олега). — Идемте в McDonald’s. — Ну, наконец-то! Слышите, как у меня уже в животе урчит? Слышите!? — Нет, не слышу. — Ну, как же не слышите? Слышно ведь! — Даша! — Олег? — Давайте, мы с вами договоримся, я вас кормлю, а вы молчите. — Поняла! Рот на замок! — А может, я вам денег дам, а вы пойдете и сами поедите?! – (Олег достает бумажник). — Хотите в такую темень оставить меня одну? Вы что газет не читаете, новости не смотрите? Изнасилуют же ж! — Кого? Вас? — А что, меня нельзя изнасиловать? — Да вы сами кого угодно изнасилуете своими разговорами! — Я вас попрошу не переходить на личности. — Все. Идемте уже. Скорее поедите – скорее я от вас избавлюсь. — Первый раз сказали что-то умное.
McDonalds. ДАША С ОЛЕГОМ СИДЯТ ЗА СТОЛИКОМ. ДАША ЕСТ, ЧАВКАЯ ГАМБУРГЕР, КАРТОШКУ И ПЬЕТ, СЕРБАЯ КОКА-КОЛУ. ОЛЕГ МОЛЧА СМОТРИТ.
- Ну и обжора вы, Даша… Простите, конечно! — А вам что жалко? — Что вы! Кушайте на здоровье! А на вид такая худенькая… — У меня хороший обмен веществ. — Это как? — Как у птиц. Поем и сразу сру. — И сейчас пойдете? — Сейчас – нет. Вы меня плохо покормили. — Вы еще хотите? — Хочу! — А что вы хотите? — Все то же самое. — Я пойду куплю, а вы, пожалуйста, пока меня не будет, не съешьте посуду и людей рядом. — Постараюсь.
ЧЕРЕЗ ПОЛЧАСА. ДАША ТЯЖЕЛО ВЗДЫХАЕТ. ОБЛАКАЧИВАЕТСЯ НА СПИНКУ КРЕСЛА. РАСТЕГИВАЕТ ПУГОВИЦУ НА ШТАНАХ. ЗВУК ОТРЫЖКИ.
- Ой, простите! – (Олегу). — Да что вы, что вы! Мы же с вами почти как родные теперь! — Кстати, именно об этом я хочу с вами поговорить. (наклоняется ближе к Олегу, облокотившись на локти). Что вы намеренны делать дальше? — Я намерен отвезти вас домой, и поехать к себе. — Я хочу к вам. — Даша, это уже не смешно! — Олег, вы должны быть рады, что я выбрала именно вас. — Да что вы говорите!? — Да! И не надо иронизировать, вам это не идет. Когда вы заболеете, я вас лечить буду. Я немного готовить умею, но, если вы мне купите книжку с рецептами, буду готовить еще лучше. Убирать буду. Если вас в ссылку отправят — я за вами поеду. — Сейчас в ссылки не отправляют. Ладно, Даша, пошутили и хватит. Поехали. — Поехали. — А как же туалет? – (улыбается). — У вас схожу.
АВТОМОБИЛЬ ОЛЕГА. ОЛЕГ ЗА РУЛЕМ. ДАША РЯДОМ – НА ПЕРЕДНЕМ СИДЕНИИ.
- Крутая у вас тачка! Блин, как эта херня работает? – (Даша пытается пристегнуть ремень безопасности, но у нее ничего не получается. Она запутывается). — Что ты делаешь? Не дергайся! – (Олег помогает Даше). — Фрустрирующая фигня, блин! — Какая фигня? Ты где таких слов набралась? — Книжки читаю. — А, ну да… Говори адрес. — Я не знаю ваш адрес. — Даша? — Я очень устала и спать хочу. Поехали уже. Пожалуйста.
КВАРТИРА ОЛЕГА.
- Да ты мажор! У тебя чё батя – олигарх? — Нет. — Ты бандит, да? — Я хирург. — Я знаю анекдот про хирургов. Хочешь, расскажу? — Даша, поздно уже – спать пора. — Да, это же анекдот, он короткий. Короче, сын спрашивает у отца: «Папа, а как правильно пишется: «ХИрург» или «ХЕрург»?.. — Все, Даша, хватит! Сегодня поспишь у меня, а завтра я отвезу тебя домой. — У меня нет дома. — Как нет? — Мама сбежала, когда мне было 15. Отец – три года, как бухает, с того дня, как маманя утекла. — А где ты жила до сегодняшнего дня? — С отцом. Но я к нему больше не вернусь. Буянит часто. — Ладно, ложись спать. Завтра разберемся. — Спокойной ночи, Олег! — Спокойной ночи, Даша! — Пусть тебе приснятся ежики. — Иди уже спать.
ВОСКРЕСЕНИЕ. УТРО. ОЛЕГ ПРОСЫПАЕТСЯ ОТ ГРОМКОГО ЗВУКА МУЗЫКИ. ВСКАКИВАЕТ С КРОВАТИ. ИДЕТ В ГОСТИННУЮ. ДАША КЛАЦАЕТ ПО ВСЕМ КНОПКАМ МУЗЫКАЛЬНОГО ЦЕНТРА.
- Ты зачем так громко музыку включила??! — Сколько у тебя этой фрустрирующей фигни, блин! Я зарядку хотела сделать. Ой, не смотри на меня! Я ещё не умывалась и зубы не чистила! — Ты очень милая. — Да ладно тебе… Дай лучше зубную щетку.
КУХНЯ. ОЛЕГ СТОИТ ВОЗЛЕ ПЛИТЫ. ВХОДИТ ДАША.
- Ты мне так и не сказала, почему выбрала именно меня. — Ты молод, красив, чертовски богат! — А, если серьезно. — Ты хороший чувак. — Откуда ты знаешь, что я хороший? — А я следила за тобой, прежде чем упасть тебе на хвост. — ? — Ну, ты всегда пропускаешь людей на пешеходном переходе. И даже собак. Женщинам дверь открываешь. Да и вообще. — И долго ты за мной следила? — Час. А что ты хотел, чтобы я в руки первому попавшемуся попала? — Нет, не хотел. Шерлок Холмс, блин. – (улыбается). — Ты меня кормить будешь, Миссис Хадсон? – (улыбается). — Вообще кто-то обещал, что будет кормить меня… — А ты мне кулинарную книжку купил? — Сегодня купим.
ОБЕД. БЕССАРАБСКИЙ РЫНОК.
- Ты куда бегал? — Держи. — Что это? — Ключи от квартиры. Дубликат. — А, если я гадина и ограблю тебя? — Я надеюсь, что этого не случится.
ИДУТ ВДОЛЬ РЯДОВ.
- Олег, тебя никто никогда не любил? — Что за вопросы, Даша? — Ты даешь мне ключи от своей квартиры. Так просто. Ты сейчас, как женщина бальзаковского возраста. — Это как? — Как будто я – твой последний шанс и ты делаешь все, чтобы удержать меня. — Ты же сказала, что тебе негде жить. — А, если к тебе завтра бомж придет, ты ему тоже ключи дашь? — Если он будет таким же симпатичным, как ты – почему нет? Ты виноград любишь? Вот у знакомого грузина хороший продаётся.
Five O’Clock. МАРИИНСКИЙ ПАРК.
- Почему ты стал хирургом? — Мои отец, дед – хирурги. До 6 лет перечитал все медицинские справочники и энциклопедии, которые были у нас дома. Да и другого не видел. Каждый вечер за ужином мы собирались всей семьей за одним столом и дед с отцом говорили о больных, об открытиях в науки. — Я думала, врачи у нас хреново живут. — Я работал в Берлине, потом в Нью-Йорке, поэтому сейчас похож на сына олигарха. Ну, а у тебя какие планы? — Я журналистом буду и Пулитцеровскую премию получу. — Хорошо! — Слушай, я должна отлучится… — Куда? — Э, так мы не договаривались. — Как не договаривались? — Не люблю расспросы. Ненавижу отчитываться. — А, когда вернешься? — Когда вернусь, всегда не знаю. — Ну, ладно. Ключи у тебя есть. — Да. Спасибо, Олег. — До встречи?! — Угу.
ПОЛНОЧЬ. КВАРТИРА ОЛЕГА.
- Эй! Я вернулась! – (Даша, снимая кеды, швыряет их в разные стороны). Боже мой! Что это? — Привет, детка! Я думал, ты не вернешься. – (Олег в помятой рубашке с бутылкой водки в руках). — Эка, вы наклюкались! — Ты такая красивая! — Я не красивая и мы оба это знаем. Просто было много водки. Фу! Как от тебя воняет! – (Даша подходит к Олегу и помогает ему сесть на диван, садится рядом). — Дашка, выходи за меня замуж!? — Ууу, приехали! Тебе бухать нельзя! — Я думал, ты не вернешься… От меня уже раз сбежала невеста. Я, правда, тогда был бедным студентом. Ненавижу вас, женщин! Вам всегда всего мало. Вы, как пауки, а мы мужики — мухи. Детка, я ж тебе книжку с рецептами купил (встает, начинает ее искать). Где она? Куда она ушла? Книжка, ты где? Видишь, Дашка, книжка, как женщина – тоже от меня сбежала. А! Вот же она! Держи, Дашка! Учись! Я люблю борщ — (падает на диван и засыпает).
2 ЧАСА НОЧИ. ДАША СПИТ В КРЕСЛЕ. ОЛЕГ ПРОСЫПАЕТСЯ, ВСТАЕТ С ДИВАНА, НЕМНОГО ПОШАТЫВАЕТСЯ. ИДЕТ К ХОЛОДИЛЬНИКУ. ДОСТАЕТ ПИВО. ПЬЕТ. ПОДХОДИТ К КРЕСЛУ. ДОЛГО СМОТРИТ НА ДАШУ. ЗВОНИТ ТЕЛЕФОН. ОЛЕГ СНИМАЕТ ТРУБКУ.
- Слушаю! Вы не туда попали. Ничего страшного. — Кто это? – (Даша проснулась, ее разбудил звонок). — Ошиблись номером. Слушай, я, похоже, напился… — Было дело. — Прости, да?! — А чего ты бухнул? — Да так… — Ты боялся, что я не вернусь?! — Кто тебе такое сказал? — Ты. — А… (идет к холодильнику). Ты чего-то хочешь? — Олег, ты влюбился в меня?
ОЛЕГ ПОДХОДИТ К ДАШЕ И ЦЕЛУЕТ ЕЕ.
- Кхм. Слушай, я устала. Идем спать. — Идем. На моей кровати или твоей? — Фи! Секса не будет! — Хорошо. Я просто хочу заснуть рядом с тобой. Можно? — Секса не будет! — Я понял. Просто, не уходи. – (Олег с Дашей засыпают вместе. Он обнимает ее и улыбается, закрыв глаза. Она – серьезна, долго не может уснуть).
УТРО. ОЛЕГ ПРОСЫПАЕТСЯ. ДАШИ НЕТ. НА ПОДУШКЕ КЛЮЧИ И ЗАПИСКА: «ОЛЕГ, НЕ ИЩИ МЕНЯ, ПОЖАЛУЙСТА. НА ПЛИТЕ БОРЩ». ПРОХОДИТ НЕДЕЛЯ. ОТ ДАШИ НИКАКИХ НОВОСТЕЙ. ОЛЕГ КАЖДЫЙ ВЕЧЕР ПЬЕТ ВИСКИ, ТОСКУЕТ.
СУББОТА. 11 УТРА. ОЛЕГ ПРОСЫПАЕТСЯ ОТ ГРОМКОГО ЗВУКА МУЗЫКИ В ГОСТИННОЙ. ВЫБЕГАЕТ. НА ДИВАНЕ СИДИТ ЕГО МЛАДШАЯ СЕСТРА — СТУДЕНТКА ВТОРОГО КУРСА – ТОЖЕ УЧИТСЯ НА ХИРУРГА. ОНА ЧИТАЕТ ЖУРНАЛ И СМОТРИТ MTV. ОЛЕГ НЕМНОГО РАЗОЧАРОВАН.
- Привет, братишка! – целует в щеку Олега. Мама тебе еды передала. Я у тебя недельку поживу, а то в моей комнате ремонт делают. Ты чего такой смурной. — Да так. Как в институте? — Нормально. — Вместо того чтобы читать эту ерунду, книжки бы читала. — Это не ерунда! Читаю клевый репортаж одной журналистки. Прикинь, за один день она втерлась в доверие одного парня и влюбила его в себя. — Дай посмотреть! – (Олег берет журнал и видит Дашину маленькую фотографию в начале статьи. Под фотографией имя – Даша Иванова). Репортаж значит! Отлично!
ОЛЕГ БЫСТРО ОДЕВАЕТСЯ. ПРОСИТ СЕСТРУ ПРОБИТЬ В ИНТЕРНЕТЕ АДРЕС РЕДАКЦИИ ЖУРНАЛА. ВЫБЕГАЕТ ИЗ КВАРТИРЫ. САДИТСЯ В МАШИНУ. ЕДЕТ НА БОЛЬШОЙ СКОРОСТИ В РЕДАКЦИЮ. ПОДЪЕЗЖАЕТ К ВЫСОТНОМУ ЗДАНИЮ. ПОДНИМАЕТСЯ НА ЛИФТЕ НА 17 ЭТАЖ. ПОДХОДИТ К РЕСЕПШЕНУ.
- Здравствуйте! Мне нужно срочно поговорить с Дашей Ивановой. Где я могу ее найти? — Она сидит возле окна в последнем ряду. Спросите у других, если будут сложности – она теперь у нас звезда! — Чего вдруг? — Даша написала шикарный репортаж! Вы не читали? Давайте, я вам журнал дам!? — Спасибо, не надо.
ОЛЕГ БЫСТРО НАПРАВЛЯЕТСЯ К ДАШИНОМУ МЕСТУ. ОНА СИДИТ В ЧЕРНОЙ ЮБКЕ ДО КОЛЕНА, В ТУФЛЯХ НА ВЫСОКОМ КАБЛУКЕ И БЛЕДНО — РОЗОВОЙ БЛУЗКЕ. ДАША ГОВОРИТ ПО ТЕЛЕФОНУ.
- Ну, здравствуй, Даша! — (Даша кладет трубку не попрощавшись с человеком на том конце провода. Встает). — Ну что? Пулитцеровскую премию дали? — Олег… — Нет! Ничего не нужно говорить! Я просто хотел на тебя посмотреть. До последнего момента надеялся, что это не ты. – (разворачивается и уходит к лифту. Даша бежит за ним. Догоняет). — Олег, прости меня! — Зачем ты это сделала? — Я хотела прийти к тебе, все объяснить. Прости меня! (Олег заходит в лифт). — Надеюсь, больше тебя не увижу. — Олег, я люблю тебя! – (двери лифта закрываются. Даша садится на пол. Плачет).
СПУСТЯ НЕДЕЛЮ. РЕСТОРАН НА УЛИЦЕ ГОРОДЕЦКОГО. ДЕСЯТЬ ВЕЧЕРА. ОФИЦИАНТ ПОДХОДИТ К СТОЛИКУ, ЗА КОТОРЫМ СИДИТ ОЛЕГ.
- Вам знакома эта девушка? – (показывает рукой на стеклянную дверь, за которой стоит Даша). — Первый раз вижу.
ОФИЦИАНТ ВЫХОДИТ НА УЛИЦУ К ДАШЕ. ГОВОРИТ С НЕЙ С МИНУТУ И ВОЗВРАЩАЕТСЯ ОБРАТНО.
- Простите, но мне велено передать вам дословно: «Олег, я сволочь! Я – фрустрирующая фигня! Но я тебя люблю. Если тебя отправят в ссылку — я поеду за тобой. Прости меня». — Я не Олег, меня Димой зовут. — Мой вам совет, поговорите с ней. Мы с женой 40 лет вместе. Я знаю, как выглядит женщина, которая любит.
ОЛЕГ ЗАДУМЧИВ. МЕДЛЕННО ТРЕТ ЛИЦО, ГЛАЗА РУКАМИ. НАДЕВАЕТ ПИДЖАК, ОСТАВЛЯЕТ ДЕНЬГИ НА СТОЛИКЕ И ВЫХОДИТ НА УЛИЦУ. ОЛЕГ И ДАША СТОЯТ МОЛЧА. ОНА ОПУСТИЛА ГОЛОВУ. ОН СМОТРИТ НА НЕЕ.
- Борщ ты не вкусный приготовила. Тебе ещё нужно учиться – (улыбается). — Я очень замерзла, и кушать хочу. Покорми меня. Пожалуйста – (улыбается).
© Таша Карлюка
- Вам знакома эта девушка? – (показывает рукой на стеклянную дверь, за которой стоит молоденькая девушка. Она прыгает на месте, пытаясь согреться от холода). — Первый раз вижу.
ОФИЦИАНТ ВЫХОДИТ НА УЛИЦУ К ДЕВУШКЕ. ГОВОРИТ С НЕЙ С МИНУТУ И ВОЗВРАЩАЕТСЯ ОБРАТНО.
- Простите, но мне велено передать вам дословно: «Сволочь ты, Димка! Ключи отобрал, чё мне теперь с бомжами сожительствовать?!» — Но я не Дима, меня Олегом зовут. — Мой вам совет, разберитесь с ней. Мы не хотим скандалов в нашем ресторане. — Ну, хорошо! А чего она там стоит, пусть заходит. — Она просила напомнить вам, что здесь она застукала вас с некой Анастасией. Вы лобызались и почти залезли к ней в трусы. — Бред какой-то!
ОЛЕГ НАДЕВАЕТ ПИДЖАК, ОСТАВЛЯЕТ ДЕНЬГИ НА СТОЛИКЕ И ВЫХОДИТ НА УЛИЦУ.
- Девушка, кто вы такая? И что за чушь молол этот официант? Какая к черту Настя? — Вас как зовут? — Олег. — Почти угадала. Я Даша. — И? Чего молчите? — Жду, когда скажете: «Очень приятно». — Послушайте, вы сочинили идиотскую историю, вытащили меня из ресторана, поставили в неудобное положение и ждёте, что я скажу: «Очень приятно»??? — Я очень замерзла, и кушать хочу. — Вы что совсем того?! — Это все из-за вас! Если бы вы не ломались так долго, я бы не замерзла. — Вы сумасшедшая. — Покормите меня, пожалуйста. — Бред какой-то! Хорошо идемте. — Куда? — Как куда? В ресторан, вы же есть хотите. — Я в этот ресторан не пойду. Пока мы будем есть, эти (показывает на официантов) будут нас обсуждать. Я вам точно говорю. Сама такой была, пока, работала «девочкой с подносом». Да и цены тут космические. — Ну, и куда вы хотите пойти? — Идемте в McDonald’s?! — Меня что скрытая камера снимает? — Не знаю. А что такое уже было? – (говорит шепотом, приблизившись к лицу Олега). — Идемте в McDonald’s. — Ну, наконец-то! Слышите, как у меня уже в животе урчит? Слышите!? — Нет, не слышу. — Ну, как же не слышите? Слышно ведь! — Даша! — Олег? — Давайте, мы с вами договоримся, я вас кормлю, а вы молчите. — Поняла! Рот на замок! — А может, я вам денег дам, а вы пойдете и сами поедите?! – (Олег достает бумажник). — Хотите в такую темень оставить меня одну? Вы что газет не читаете, новости не смотрите? Изнасилуют же ж! — Кого? Вас? — А что, меня нельзя изнасиловать? — Да вы сами кого угодно изнасилуете своими разговорами! — Я вас попрошу не переходить на личности. — Все. Идемте уже. Скорее поедите – скорее я от вас избавлюсь. — Первый раз сказали что-то умное.
McDonalds. ДАША С ОЛЕГОМ СИДЯТ ЗА СТОЛИКОМ. ДАША ЕСТ, ЧАВКАЯ ГАМБУРГЕР, КАРТОШКУ И ПЬЕТ, СЕРБАЯ КОКА-КОЛУ. ОЛЕГ МОЛЧА СМОТРИТ.
- Ну и обжора вы, Даша… Простите, конечно! — А вам что жалко? — Что вы! Кушайте на здоровье! А на вид такая худенькая… — У меня хороший обмен веществ. — Это как? — Как у птиц. Поем и сразу сру. — И сейчас пойдете? — Сейчас – нет. Вы меня плохо покормили. — Вы еще хотите? — Хочу! — А что вы хотите? — Все то же самое. — Я пойду куплю, а вы, пожалуйста, пока меня не будет, не съешьте посуду и людей рядом. — Постараюсь.
ЧЕРЕЗ ПОЛЧАСА. ДАША ТЯЖЕЛО ВЗДЫХАЕТ. ОБЛАКАЧИВАЕТСЯ НА СПИНКУ КРЕСЛА. РАСТЕГИВАЕТ ПУГОВИЦУ НА ШТАНАХ. ЗВУК ОТРЫЖКИ.
- Ой, простите! – (Олегу). — Да что вы, что вы! Мы же с вами почти как родные теперь! — Кстати, именно об этом я хочу с вами поговорить. (наклоняется ближе к Олегу, облокотившись на локти). Что вы намеренны делать дальше? — Я намерен отвезти вас домой, и поехать к себе. — Я хочу к вам. — Даша, это уже не смешно! — Олег, вы должны быть рады, что я выбрала именно вас. — Да что вы говорите!? — Да! И не надо иронизировать, вам это не идет. Когда вы заболеете, я вас лечить буду. Я немного готовить умею, но, если вы мне купите книжку с рецептами, буду готовить еще лучше. Убирать буду. Если вас в ссылку отправят — я за вами поеду. — Сейчас в ссылки не отправляют. Ладно, Даша, пошутили и хватит. Поехали. — Поехали. — А как же туалет? – (улыбается). — У вас схожу.
АВТОМОБИЛЬ ОЛЕГА. ОЛЕГ ЗА РУЛЕМ. ДАША РЯДОМ – НА ПЕРЕДНЕМ СИДЕНИИ.
- Крутая у вас тачка! Блин, как эта херня работает? – (Даша пытается пристегнуть ремень безопасности, но у нее ничего не получается. Она запутывается). — Что ты делаешь? Не дергайся! – (Олег помогает Даше). — Фрустрирующая фигня, блин! — Какая фигня? Ты где таких слов набралась? — Книжки читаю. — А, ну да… Говори адрес. — Я не знаю ваш адрес. — Даша? — Я очень устала и спать хочу. Поехали уже. Пожалуйста.
КВАРТИРА ОЛЕГА.
- Да ты мажор! У тебя чё батя – олигарх? — Нет. — Ты бандит, да? — Я хирург. — Я знаю анекдот про хирургов. Хочешь, расскажу? — Даша, поздно уже – спать пора. — Да, это же анекдот, он короткий. Короче, сын спрашивает у отца: «Папа, а как правильно пишется: «ХИрург» или «ХЕрург»?.. — Все, Даша, хватит! Сегодня поспишь у меня, а завтра я отвезу тебя домой. — У меня нет дома. — Как нет? — Мама сбежала, когда мне было 15. Отец – три года, как бухает, с того дня, как маманя утекла. — А где ты жила до сегодняшнего дня? — С отцом. Но я к нему больше не вернусь. Буянит часто. — Ладно, ложись спать. Завтра разберемся. — Спокойной ночи, Олег! — Спокойной ночи, Даша! — Пусть тебе приснятся ежики. — Иди уже спать.
ВОСКРЕСЕНИЕ. УТРО. ОЛЕГ ПРОСЫПАЕТСЯ ОТ ГРОМКОГО ЗВУКА МУЗЫКИ. ВСКАКИВАЕТ С КРОВАТИ. ИДЕТ В ГОСТИННУЮ. ДАША КЛАЦАЕТ ПО ВСЕМ КНОПКАМ МУЗЫКАЛЬНОГО ЦЕНТРА.
- Ты зачем так громко музыку включила??! — Сколько у тебя этой фрустрирующей фигни, блин! Я зарядку хотела сделать. Ой, не смотри на меня! Я ещё не умывалась и зубы не чистила! — Ты очень милая. — Да ладно тебе… Дай лучше зубную щетку.
КУХНЯ. ОЛЕГ СТОИТ ВОЗЛЕ ПЛИТЫ. ВХОДИТ ДАША.
- Ты мне так и не сказала, почему выбрала именно меня. — Ты молод, красив, чертовски богат! — А, если серьезно. — Ты хороший чувак. — Откуда ты знаешь, что я хороший? — А я следила за тобой, прежде чем упасть тебе на хвост. — ? — Ну, ты всегда пропускаешь людей на пешеходном переходе. И даже собак. Женщинам дверь открываешь. Да и вообще. — И долго ты за мной следила? — Час. А что ты хотел, чтобы я в руки первому попавшемуся попала? — Нет, не хотел. Шерлок Холмс, блин. – (улыбается). — Ты меня кормить будешь, Миссис Хадсон? – (улыбается). — Вообще кто-то обещал, что будет кормить меня… — А ты мне кулинарную книжку купил? — Сегодня купим.
ОБЕД. БЕССАРАБСКИЙ РЫНОК.
- Ты куда бегал? — Держи. — Что это? — Ключи от квартиры. Дубликат. — А, если я гадина и ограблю тебя? — Я надеюсь, что этого не случится.
ИДУТ ВДОЛЬ РЯДОВ.
- Олег, тебя никто никогда не любил? — Что за вопросы, Даша? — Ты даешь мне ключи от своей квартиры. Так просто. Ты сейчас, как женщина бальзаковского возраста. — Это как? — Как будто я – твой последний шанс и ты делаешь все, чтобы удержать меня. — Ты же сказала, что тебе негде жить. — А, если к тебе завтра бомж придет, ты ему тоже ключи дашь? — Если он будет таким же симпатичным, как ты – почему нет? Ты виноград любишь? Вот у знакомого грузина хороший продаётся.
Five O’Clock. МАРИИНСКИЙ ПАРК.
- Почему ты стал хирургом? — Мои отец, дед – хирурги. До 6 лет перечитал все медицинские справочники и энциклопедии, которые были у нас дома. Да и другого не видел. Каждый вечер за ужином мы собирались всей семьей за одним столом и дед с отцом говорили о больных, об открытиях в науки. — Я думала, врачи у нас хреново живут. — Я работал в Берлине, потом в Нью-Йорке, поэтому сейчас похож на сына олигарха. Ну, а у тебя какие планы? — Я журналистом буду и Пулитцеровскую премию получу. — Хорошо! — Слушай, я должна отлучится… — Куда? — Э, так мы не договаривались. — Как не договаривались? — Не люблю расспросы. Ненавижу отчитываться. — А, когда вернешься? — Когда вернусь, всегда не знаю. — Ну, ладно. Ключи у тебя есть. — Да. Спасибо, Олег. — До встречи?! — Угу.
ПОЛНОЧЬ. КВАРТИРА ОЛЕГА.
- Эй! Я вернулась! – (Даша, снимая кеды, швыряет их в разные стороны). Боже мой! Что это? — Привет, детка! Я думал, ты не вернешься. – (Олег в помятой рубашке с бутылкой водки в руках). — Эка, вы наклюкались! — Ты такая красивая! — Я не красивая и мы оба это знаем. Просто было много водки. Фу! Как от тебя воняет! – (Даша подходит к Олегу и помогает ему сесть на диван, садится рядом). — Дашка, выходи за меня замуж!? — Ууу, приехали! Тебе бухать нельзя! — Я думал, ты не вернешься… От меня уже раз сбежала невеста. Я, правда, тогда был бедным студентом. Ненавижу вас, женщин! Вам всегда всего мало. Вы, как пауки, а мы мужики — мухи. Детка, я ж тебе книжку с рецептами купил (встает, начинает ее искать). Где она? Куда она ушла? Книжка, ты где? Видишь, Дашка, книжка, как женщина – тоже от меня сбежала. А! Вот же она! Держи, Дашка! Учись! Я люблю борщ — (падает на диван и засыпает).
2 ЧАСА НОЧИ. ДАША СПИТ В КРЕСЛЕ. ОЛЕГ ПРОСЫПАЕТСЯ, ВСТАЕТ С ДИВАНА, НЕМНОГО ПОШАТЫВАЕТСЯ. ИДЕТ К ХОЛОДИЛЬНИКУ. ДОСТАЕТ ПИВО. ПЬЕТ. ПОДХОДИТ К КРЕСЛУ. ДОЛГО СМОТРИТ НА ДАШУ. ЗВОНИТ ТЕЛЕФОН. ОЛЕГ СНИМАЕТ ТРУБКУ.
- Слушаю! Вы не туда попали. Ничего страшного. — Кто это? – (Даша проснулась, ее разбудил звонок). — Ошиблись номером. Слушай, я, похоже, напился… — Было дело. — Прости, да?! — А чего ты бухнул? — Да так… — Ты боялся, что я не вернусь?! — Кто тебе такое сказал? — Ты. — А… (идет к холодильнику). Ты чего-то хочешь? — Олег, ты влюбился в меня?
ОЛЕГ ПОДХОДИТ К ДАШЕ И ЦЕЛУЕТ ЕЕ.
- Кхм. Слушай, я устала. Идем спать. — Идем. На моей кровати или твоей? — Фи! Секса не будет! — Хорошо. Я просто хочу заснуть рядом с тобой. Можно? — Секса не будет! — Я понял. Просто, не уходи. – (Олег с Дашей засыпают вместе. Он обнимает ее и улыбается, закрыв глаза. Она – серьезна, долго не может уснуть).
УТРО. ОЛЕГ ПРОСЫПАЕТСЯ. ДАШИ НЕТ. НА ПОДУШКЕ КЛЮЧИ И ЗАПИСКА: «ОЛЕГ, НЕ ИЩИ МЕНЯ, ПОЖАЛУЙСТА. НА ПЛИТЕ БОРЩ». ПРОХОДИТ НЕДЕЛЯ. ОТ ДАШИ НИКАКИХ НОВОСТЕЙ. ОЛЕГ КАЖДЫЙ ВЕЧЕР ПЬЕТ ВИСКИ, ТОСКУЕТ.
СУББОТА. 11 УТРА. ОЛЕГ ПРОСЫПАЕТСЯ ОТ ГРОМКОГО ЗВУКА МУЗЫКИ В ГОСТИННОЙ. ВЫБЕГАЕТ. НА ДИВАНЕ СИДИТ ЕГО МЛАДШАЯ СЕСТРА — СТУДЕНТКА ВТОРОГО КУРСА – ТОЖЕ УЧИТСЯ НА ХИРУРГА. ОНА ЧИТАЕТ ЖУРНАЛ И СМОТРИТ MTV. ОЛЕГ НЕМНОГО РАЗОЧАРОВАН.
- Привет, братишка! – целует в щеку Олега. Мама тебе еды передала. Я у тебя недельку поживу, а то в моей комнате ремонт делают. Ты чего такой смурной. — Да так. Как в институте? — Нормально. — Вместо того чтобы читать эту ерунду, книжки бы читала. — Это не ерунда! Читаю клевый репортаж одной журналистки. Прикинь, за один день она втерлась в доверие одного парня и влюбила его в себя. — Дай посмотреть! – (Олег берет журнал и видит Дашину маленькую фотографию в начале статьи. Под фотографией имя – Даша Иванова). Репортаж значит! Отлично!
ОЛЕГ БЫСТРО ОДЕВАЕТСЯ. ПРОСИТ СЕСТРУ ПРОБИТЬ В ИНТЕРНЕТЕ АДРЕС РЕДАКЦИИ ЖУРНАЛА. ВЫБЕГАЕТ ИЗ КВАРТИРЫ. САДИТСЯ В МАШИНУ. ЕДЕТ НА БОЛЬШОЙ СКОРОСТИ В РЕДАКЦИЮ. ПОДЪЕЗЖАЕТ К ВЫСОТНОМУ ЗДАНИЮ. ПОДНИМАЕТСЯ НА ЛИФТЕ НА 17 ЭТАЖ. ПОДХОДИТ К РЕСЕПШЕНУ.
- Здравствуйте! Мне нужно срочно поговорить с Дашей Ивановой. Где я могу ее найти? — Она сидит возле окна в последнем ряду. Спросите у других, если будут сложности – она теперь у нас звезда! — Чего вдруг? — Даша написала шикарный репортаж! Вы не читали? Давайте, я вам журнал дам!? — Спасибо, не надо.
ОЛЕГ БЫСТРО НАПРАВЛЯЕТСЯ К ДАШИНОМУ МЕСТУ. ОНА СИДИТ В ЧЕРНОЙ ЮБКЕ ДО КОЛЕНА, В ТУФЛЯХ НА ВЫСОКОМ КАБЛУКЕ И БЛЕДНО — РОЗОВОЙ БЛУЗКЕ. ДАША ГОВОРИТ ПО ТЕЛЕФОНУ.
- Ну, здравствуй, Даша! — (Даша кладет трубку не попрощавшись с человеком на том конце провода. Встает). — Ну что? Пулитцеровскую премию дали? — Олег… — Нет! Ничего не нужно говорить! Я просто хотел на тебя посмотреть. До последнего момента надеялся, что это не ты. – (разворачивается и уходит к лифту. Даша бежит за ним. Догоняет). — Олег, прости меня! — Зачем ты это сделала? — Я хотела прийти к тебе, все объяснить. Прости меня! (Олег заходит в лифт). — Надеюсь, больше тебя не увижу. — Олег, я люблю тебя! – (двери лифта закрываются. Даша садится на пол. Плачет).
СПУСТЯ НЕДЕЛЮ. РЕСТОРАН НА УЛИЦЕ ГОРОДЕЦКОГО. ДЕСЯТЬ ВЕЧЕРА. ОФИЦИАНТ ПОДХОДИТ К СТОЛИКУ, ЗА КОТОРЫМ СИДИТ ОЛЕГ.
- Вам знакома эта девушка? – (показывает рукой на стеклянную дверь, за которой стоит Даша). — Первый раз вижу.
ОФИЦИАНТ ВЫХОДИТ НА УЛИЦУ К ДАШЕ. ГОВОРИТ С НЕЙ С МИНУТУ И ВОЗВРАЩАЕТСЯ ОБРАТНО.
- Простите, но мне велено передать вам дословно: «Олег, я сволочь! Я – фрустрирующая фигня! Но я тебя люблю. Если тебя отправят в ссылку — я поеду за тобой. Прости меня». — Я не Олег, меня Димой зовут. — Мой вам совет, поговорите с ней. Мы с женой 40 лет вместе. Я знаю, как выглядит женщина, которая любит.
ОЛЕГ ЗАДУМЧИВ. МЕДЛЕННО ТРЕТ ЛИЦО, ГЛАЗА РУКАМИ. НАДЕВАЕТ ПИДЖАК, ОСТАВЛЯЕТ ДЕНЬГИ НА СТОЛИКЕ И ВЫХОДИТ НА УЛИЦУ. ОЛЕГ И ДАША СТОЯТ МОЛЧА. ОНА ОПУСТИЛА ГОЛОВУ. ОН СМОТРИТ НА НЕЕ.
- Борщ ты не вкусный приготовила. Тебе ещё нужно учиться – (улыбается). — Я очень замерзла, и кушать хочу. Покорми меня. Пожалуйста – (улыбается).
© Таша Карлюка
22.05
07:33
в детстве мне нравился отрывок…
в детстве мне нравился отрывок, который я ещё не понимал до конца, но выучил наизусть:
Мальчишка плачет, если он побит,
Он маленький, он слез еще не прячет.
Большой мужчина плачет от обид.
Не дай вам бог увидеть, как он плачет.
Он плачет горлом. Он едва-едва
С трудом и болью разжимает губы,
Он говорит ей грубые слова,
Которых не позволил никому бы.
Он говорит ей - милой, дорогой -
Слова сухие, как обрезки жести,
Такие, за которые другой
Им был бы, кажется, убит на месте…
с годами начинаешь понимать
обретаешь опыт, уверенность
читаешь произведение целиком: http://snegirev.ucoz.ru/index/konstantin_simonov_pervaja_ljubov/0-407
узнаешь, что кроме первой любви возможна и вторая…
что слёзы очищают душу…
что жизнь продолжается )
Мальчишка плачет, если он побит,
Он маленький, он слез еще не прячет.
Большой мужчина плачет от обид.
Не дай вам бог увидеть, как он плачет.
Он плачет горлом. Он едва-едва
С трудом и болью разжимает губы,
Он говорит ей грубые слова,
Которых не позволил никому бы.
Он говорит ей - милой, дорогой -
Слова сухие, как обрезки жести,
Такие, за которые другой
Им был бы, кажется, убит на месте…
с годами начинаешь понимать
обретаешь опыт, уверенность
читаешь произведение целиком: http://snegirev.ucoz.ru/index/konstantin_simonov_pervaja_ljubov/0-407
узнаешь, что кроме первой любви возможна и вторая…
что слёзы очищают душу…
что жизнь продолжается )
02.05
07:29
про женщин. удивительное
Инициация в племени даяков происходит так: девушку запирают на год в белой хижине; она носит белую одежду и питается белой пищей. Потом через бамбуковую палочку она должна пить кровь мужчины. Для этого ловят добровольца и немножко режут ему вену. После этого девушка признаётся взрослой и может водку покупать. О дальнейшей судьбе добровольца энциклопедия ничего не сообщает. Давайте пожелаем ему творческих успехов.
Далее…
Далее…
28.04
22:20
алеф
у Хорхе Луиса Борхеса уже было произведение с таким же названием… теперь почитаем, что же написал Пауло Коэльо…)
26.04
20:56
новый дозор
с завтрашнего дня в продаже новый роман Лукьяненко "Новый дозор"…
судя по всему это первая часть нового большого романа…
© http://dr-piliulkin.livejournal.com/338472.html
судя по всему это первая часть нового большого романа…
© http://dr-piliulkin.livejournal.com/338472.html
26.04
10:18
твой кролик написал
Лауреаты премии "Самая странная книга" с разбивкой по годам.
1978. МАТЕРИАЛЫ ВТОРОЙ МЕЖДУНАРОДНОЙ КОНФЕРЕНЦИИ ПО НАГИМ МЫШАМ (Proceedings of the Second International Workshop on Nude Mice) - исследования по использованию безволосых лабораторных мышей.
1979. МАДАМ КАК ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬИЦА: УПРАВЛЕНИЕ КАРЬЕРОЙ В ПУБЛИЧНОМ ДОМЕ (The Madam as Entrepreneur: Career Management in House Prostitution) - книга о достижении карьерных вершин в проституции.
1980. КУРИНЫЕ УТЕХИ (The Joy of Chickens) - книга о породах кур.
Далее…
1978. МАТЕРИАЛЫ ВТОРОЙ МЕЖДУНАРОДНОЙ КОНФЕРЕНЦИИ ПО НАГИМ МЫШАМ (Proceedings of the Second International Workshop on Nude Mice) - исследования по использованию безволосых лабораторных мышей.
1979. МАДАМ КАК ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬИЦА: УПРАВЛЕНИЕ КАРЬЕРОЙ В ПУБЛИЧНОМ ДОМЕ (The Madam as Entrepreneur: Career Management in House Prostitution) - книга о достижении карьерных вершин в проституции.
1980. КУРИНЫЕ УТЕХИ (The Joy of Chickens) - книга о породах кур.
Далее…
12.04
13:39
как правильно делать куннилингус
Шедевр о том, как надо делать куннилингус
6 марта Славик сидел на уроке русского языка и делал вид, что пишет упражнение. На самом деле мысли его сосредоточились совсем на другом. Впрочем, не совсем на другом, точнее другой, мысли Славика сосредоточились на учительнице. Если быть еще точнее - на том подарке, который каждый ученик должен преподнести этой самой учительнице уже на следующий день.
Проблема состояла в том, что мысль сосредоточивалась только до слова "подарок", а пройдя сквозь него, стремительно рассредоточивалась. Что именно сделать учительнице в качестве подарка? Этот дурацкий вопрос без ответа и мучил Славика.
Можно было бы выучить стихотворение и рассказать Вере Петровне на утреннике. Это был бы самый оптимальный вариант, если бы не одно "но" - стихотворения, причем строго оговоренные, рассказывают в строго оговоренном порядке строго оговоренные ученики, в строго оговоренном
количестве, а именно 4 мальчика и 2 девочки, назначенные самой Верой Петровной еще за две недели до праздника. Славик бы в любом случае не попал бы в эту шестерку, даже будь он девочкой, потому как, кроме всего прочего, для этого нужно было хорошо учиться. Из прочих вариантов заслуживали внимание лишь несколько идей, которые были хотя бы выполнимы.
Дарение цветов отвечали этому условию, но Славик, истинный математик, чувствовал, что оно, условие это, было хоть и необходимым, но явно не достаточным. Посему следовало добавить к этому что-то еще. Но что?! Можно было бы сделать красивую открытку, внутри которой нарисовать улыбающуюся Веру Петровну и подписать: "Любимой учительнице, Вере
Петровне от ученика 5Б класса Козлова С. в международный женский день 8 марта". Способностей к рисованию, как впрочем, и прочих способностей у Славика не было, однако Славик не сбрасывал эту идею со счетов, оставив ее на крайний случай.
Можно попросить сделать маму торт, судя по размерам Веры Петровны - она не прочь отведать за чашечкой чая кусочек…
- Интересно, ей кто-нибудь когда-нибудь делал куннилингус?
Славик так был погружен в свои мысли, что даже растерялся. Он посмотрел на Юрика. Юрик был двоечником, и второй день сидел за одной партой со Славиком.
- Что? - переспросил Славик.
- Прикинь этой жирной суке сделать куннилингус, - тихо, а потому особенно мерзко, захихикал Юрик.
Славик недоуменно помолчал, потом прошептал:
- И что?
- Ну ты бы смог сделать ей куннилингус?
Славик призадумался:
- А разве это так сложно?
- Ну сделай, если не сложно, - силясь не расхохотаться, кинул Юрик.
- Ну и сделаю, - обиженно буркнул Славик.
- Хахаха, спорим, что не сделаешь?
Это было уже слишком. Это был вызов.
- Вот увидишь - сделаю!
- Успокоились и замолчали! -завизжала Вера Петровна.
Славик опять уткнулся в тетрадь. Юрик подтолкнул его на мысль. Коль скоро куннилингус сделать сложно значит никто и не будет его делать. Следовательно, если он таки сделает Вере Петровне куннилингус, он выгодно отличится от всех остальных в классе с их одинаковыми открытками, тортиками и прочими банальными мелочами. Славик смутно догадывался, что сложность сделать его именно Вере Петровне в конечном итоге сводится к тому, что она - учительница, здесь ошибиться нельзя, это очень ответственно и легко можно попасть впросак.
Потому нужно сделать не просто куннилингус, а самый лучший куннилингус, безупречный и правильный. Это было действительно сложно, учитывая, что до этого Славик вообще не делал никогда куннилингусов. Даже самых плохеньких. Он даже начал сомневаться правильно ли поступил, что поспорил с Юриком. Однако сомнения Славик тут же отбросил. Он во что бы то ни стало, сделает Вере Петровне куннилингус, чего бы ему это ни стоило!
Славик думал об этом все оставшиеся уроки. Никогда его еще не видели таким задумчивым. В общем-то, Славик был полон уверенности, что он сможет это сделать. Проблема заключалась лишь в том, что бы выяснить, как именно
делается куннилингус. Он решил спросить об этом Стёпу - самого умного в их классе:
- Стёпа, ты когда-нибудь пробовал делать куннилингус?
- Вообще-то не пробовал, - ответил неуверенно Стёпа
Эта неуверенность в степином голосе насторожила Славика. Он упрекнул себя за такую неосторожность. Ведь теперь Стёпа тоже может ухватиться за эту мысль. Вполне понятно, что он не станет плодить конкурентов, рассказывая им все подробности того как делается куннилингус. Спрашивать нужно лиц незаинтересованных.
После уроков Славик поплелся домой. Зашел в свой двор. На лавочке сидели пьяные старшеклассники. Один из них громко ругался. Славик узнал в нем Вову со второго подъезда. Вова иногда катал его на велосипеде. Теперь Вова орал:
- Ах, она сука, тварь такая. Да я ради нее все делал, все бабки на
нее спускал! Кинула, убью, крысу! Вот что мне с ней делать, пацаны, что мне теперь ей суке сделать?!!!
Пацаны молчали. Вова тоже замолк и отпил с горла. Славик, остановившись рядом и слушая все это, неожиданно сам для себя сказал:
- Может быть, тебе сделать ей на 8 марта куннилингус?
Все уставились на пятиклассника. Воцарилось гнетущее молчание.
- Куннилингус?.. - криво глядя на Славика, промычал наконец Вова, - куннилингус? Ей?! После всего этого?! Да.. я ей сделаю куннилингус, - и, набирая обороты, - я ей суке сделаю куннилингус! Лобзиком, наждачкой и выжигателем! Такой куннилингус ей сделаю, что она на всю жизнь запомнит!
Славик поспешно зашел в подъезд. Конечно, Вова был явно не в себе и дальше его лучше было не расспрашивать, но, по крайней мере, Славик узнал, чем ему нужно делать подарок Вере Петровне.
Дома никого не было. Наспех перекусив, Славик полез в кладовку. Достал из нее и лобзик, и выжигатель, а так же несколько деревяшек, фанеру, пару нулевых наждачек и линейку. Перетащил это все в свою комнату и разложил на столе. После чего взял оба инструмента для изготовления куннилингуса в руки и завис над столом в раздумьях: как должен выглядеть этот злосчастный куннилингус.
Впрочем, была еще одна надежда выяснить это. Славик достал с полки обе книжки одну по выжиганию, другую по поделкам из дерева. Два часа он изучал каждую картинку. Были деревянные уточки, скворечники, всевозможные черные узоры на гладкой фанере, был один кораблик, в общем в книжках содержалось множество картинок, но ни одна из них не была подписана словом "Куннилингус"…
У Славика опустились руки. Он безвольно сел на кровать. И в это время с института пришла старшая сестра. Славик решительно пошел вслед за ней на кухню. Она-то за свою жизнь, уж точно, сделала хотя бы один куннилингус. Да наверняка больше. Зазря что ли ее любят все преподаватели и подруги.
- Настя, ты знаешь как сделать куннилингус?
Настя застыла с заварником в руках и удивленно посмотрела на братика:
- Славик, зачем тебе это?
- Скажи. Мне очень, очень надо, - жертвенным голосом взмолил Славик.
- Не думаю, что я могу тебе в этом помочь, - попыталась спрыгнуть с темы Настя.
Но Славик хоть был и младше ее на 8 лет, но малым вырос не по годам смышленым - ход сестрицыных мыслей стал понятен ему сразу же. Естественно, она все знала, это было видно по ее лицу. К тому же она заметно нервничала. Просто не хотела выдавать секрет изготовления куннилингуса. Старшие дети никогда не говорят младшим как они добились тех или иных умений. Оно и понятно им до всего приходилось доходить самим, путем долгих тренировок, многочисленных проб и ошибок. Они очень ревностно относятся к этому, чтобы так просто рассказать это младшим, которым вечно достается все уже готовеньким.
Славик понимал это. А потому он заявил:
- Ну тогда я спрошу у кого-нибудь другого.. У Вовы например. А потом буду делать куннилингус всем подряд. Все будут приходить только ко мне и просить, чтобы именно я сделал им куннилингус!
Славик не просчитался. Попал в самую точку. Сестра заметно забеспокоилась. Она села на стул и, поставив локоть на стол, уперла лоб в ладонь: "Так…".
Славик сел рядом и молча выжидал. Он рос отличным стратегом. Через несколько секунд Настя посмотрела на брата:
- Слав, для начала это.. это не делается всем подряд, это ясно?
- По честному я хочу сделать это только одному человеку, - тут же заверил ее Славик.
- Одному?.. Настя запнулась в нерешительности. Но было видно, что это ее успокоило. Одному не всем, первенство своего она не потеряет. В том, что она его имела теперь у Славика не оставалось ни малейшего сомнения.
- Ну, - продолжила осторожно Настя, взвешивая каждое слово, - ты хотя бы знаешь.. ээ.. как бы это сказать.. ну, например.. скажем.. чем он делается?
Славик видел всю ее насквозь и в душе ухмылялся этой ее
осторожности. Он ответил столь же неопределенно:
- Я же тебе сказал я не знаю как. А чем, - он кинул на сестру
многозначительный взгляд, - чем я знаю.
- Так.. ну ладно.. уже легче.. Только обещай, что не будешь никому рассказывать?
Уж на это-то сестрица может рассчитывать в полной мере. Он уже понял, что такими знаниями не раскидываются.
- Обещаю.
Сестра сделала глубокий вдох, в следующее мгновение выдох и вошла в странное состояние настороженной непринужденности.
- Видишь ли, - начала она, - здесь нет единых правил. Самое главная ошибка всех начинающих, что они полагают, что.. хм.. что чем сильнее натираешь.. ээ..
- Палочку? подсказал Славик
- Палочку? переспросила Настя, - хм.. ну да.. да, палочку.. тем
куннилингус получается лучше. Но это не так. Если хочешь сделать настоящий куннилингус оставь эту… прости господи… палочку на потом. На самый конец…
- Ага, - раскрыв рот, слушал Славик старшую сестру
- … Сначала нужно аккуратно - не надо резких движений, все
испортишь - пройтись вокруг… можно начинать осторожно ээ.. раскрывать.. ээ щелочку..
- Как это?
- Ну раскрыть щелочку, просверлить дырочку, начнешь делать
поймешь… можно даже пальцем помочь, если не получается.
- Ага.. понимающе кивнул Славик.
- Только делать это нужно очень аккуратно. А то некоторые это
проделывают так как будто из бревна топором лодку выстругивают. С отдельными бревнами может так и стоит поступать, но вообще-то за такой куннилингус убивать надо.
Слава запомнил это важное замечание. Дело было явно рискованным.
- Ну а как он хоть выглядит-то вообще?
- Ну я же тебе рассказываю. Выглядеть он может по разному, потому… ээ.. побольше фантазии, - постепенно расходилась Настя, - это не должно быть просто набором каких-то фиксированных штампов, они здесь как раз и не приветствуются. Это сродни искусству. Не бойся экспериментировать. Доверься своему воображению. Тебе самому должно это нравится.
- Ну а что самое главное-то?
- Самое главное делать это с любовью. Если будешь следовать этому правилу, мелкие огрехи никто не заметит. А крупных… лучше все же не делать.
- Понятно.
- Ну в общих чертах.. это все…
Слава поблагодарил сестру за дельные советы и отправился в свою комнату.
В целом, в общих чертах, Славик уловил основную идею куннилингуса. Куннилингусом называли нечто вроде работы на свободную тему. Как и любая свободная тема свободна она с известными ограничениями и наилучший результат, как не крути, все же приходит с опытом. Это было, конечно, не самое приятное открытие, но все же его успокаивали последние слова сестры о любви и мелких огрехах.
Никто, даже Вера Петровна, не будет требовать от него куннилингуса высшего пилотажа, как никто не ждет даже в лучших школьных сочинениях настоящих литературных шедевров.
Уже закрывая за собой дверь, он услышал тихий голос сестры, явно обращенный самой себе: "все нормально, все нормально, я и сама ведь первый раз в таком же возрасте… это лучше, чем если бы…"
Он закрыл за собой дверь. Подошел к столу, где были разложены
инструменты и материал. Славик взял в правую руку наждачную бумагу, осмотрел стол, приподнял левой рукой небольшого размера палочку, повертел ее между пальцев и отложил подальше. Вместо нее он взял фанерный лист средних размеров, сел на пол и принялся натирать его наждачкой. Он старался особо не налегать.
Аккуратно и терпеливо он зачистил сперва одну сторону, затем другую. Постепенно он снял с поверхности фанеры все шероховатости, она стала гладкой как зеркало. Славик был доволен проделанной работой. На другом листе фанеры он сделал два распила лобзиком, затем опять взял наждачку и зачистил их изнутри.
Дальше он на два раза свернул наждачку и скрутил ее в трубочку. Внутрь, для упругости, он поместил небольшой металлический стержень, замотал верхний конец наждачки изолентой и полученным инструментом принялся вытирать отверстие посреди фанеры. Он был похож на первобытного человека добывающего огонь.
Дело двигалось крайне медленно. Он то и дело, как советовала сестра, убирал наждак и пытался простучать углубление пальцем. Впрочем, особого эффекта это не давало, и он вновь брался за стержень, обернутый наждаком и продолжал терпеливо вкручивать его в центр фанерного листа. Занятие это
было крайне утомительное. Теперь он понимал, что делать куннилингус - действительно сложно. Вдвойне сложнее то, что он делал его Вере Петровне, этой толстой дуре. Столько трудов, и кому?! Юрик знал, что говорил. Теперь и Славик осознал это в полной мере. Но отступать было уже поздно. До поздней ночи он возился со своим куннилингусом. За это
время он смастерил что-то наподобие ни то парусника с мачтой
посередине, ни то макета тетради, с торчащей в нем ручкой, понять было сложно, описать словами тем более.
Но одно можно сказать точно получилось нечто действительно красивое.
Последнее, что сделал Славик была надпись упорно и настойчиво выведенная выжигателем на боковой стороне композиции: "Куннилингус". Чуть ниже: "С праздником 8 марта". Выводить "Вера Петровна" не было уже никаких сил, точнее силы еще оставались, но лишь на то, что бы закрепить авторство. Третьей строчкой маленькими буковками он скурпулезно вывел: "Козлов С."
На следующее утро, 7 марта, Славик очень аккуратно
завернул в бумажный пакет куннилингус и положил его в рюкзак. С бьющимся от волнения сердцем он, вместе с родителями, отправился в школу на утренник, посвященный международному женскому дню.
В классе собралась куча народу. Взрослые и дети едва
расселись по местам Кто-то сидел на подоконнике, кто-то стоял вдоль стенки. Несколько ребятишек сидели на корточках.
На своем королевском месте, за столом, слева от доски водрузилась сама Вера Петровна.
Все утихли и началось торжество.
Первыми по программе выступили шестеро счастливчиков со стихотворениями. Каждому из них долго и натянуто хлопали. Даже Маше, которая запнулась на третьей строчке первого четверостишия. Затем последовала сценка, над которой все, кроме Веры Петровны, громко смеялись, следом за первой последовала сценка вторая над которой смеялась только Вера Петровна.
Пришла пора всевозможным конкурсам, и, наконец, в завершении, ученики дружным строем потянулись со своими подарками к учительнице. Каждый подходивший говорил заранее заготовленную фразу: "Вера Петровна, вы самая лучшая, добрая и справедливая учительница, я хочу подарить вам открытку, которую сделал сам". Открытка показывалась всему классу.
"Вера Петровна, вы не просто учительница, вы настоящая женщина и мы с мамой по-женски поздравляем вас вот этим тортом". Торт так же демонстрировался публике.
Очень скоро на столе Веры Петровны образовалась целая стопка открыток и несколько коробок с тортами. Славик шел самым последним, держа в руке сверток. Он остановился перед Верой Петровной. Вера Петровна смотрела на него испытывающе-любящим взглядом, от которого у Славика едва не подкосились ноги. Он молчал. Все ждали.
"Слава, - услышал он где-то вдалеке голос мамы, - ну что же ты давай". Взгляд Веры Петровны становился уже напряженно-испытывающе-любящим.
Славик поспешно развернул сверток и протянул его Вере Петровне.
- Ну что же ты, Козлов, покажи всем, что ты сделал, -
противно улыбнулась Вера Петровна.
Славик вытянул руки с подарком над головой.
- Очень хорошо, - не спеша проговорила Вера Петровна, - хм.. и что же это за такая, с позволения сказать, поделка означает, можно полюбопытствовать?
- Это куннилингус, - дрожащим от волнения голосом сказал
Славик, и поспешно добавил, - этот куннилингус я сделал вам, Вера Петровна. Поздравляю с 8 марта.
Выражение лица Веры Петровны не изменилось. Есть такая детская игра. Называется "Море волнуется": "море волнуется раз, море волнуется два, море волнуется три, морская фигура замри". Эффект был приблизительно такой же.
Все замерли в тех позах, в которых находились за мгновение до этого. Первым своим хохотом нарушил всеобщий паралич Юрик. Он вызвал цепную реакцию.
В следующую секунду класс взорвался всеобщим термоядерным гоготом. Вера Петровна, все с тем же выражением лица сквозь зубы прошипела: "вон".
Славик, сжимая куннилингус в руках, пулей вылетел из класса,
скатился вниз по лестнице и выбежал на улицу, обогнул школу и сел на заднем дворе прислонившись к стенке. Весь красный от стыда он плакал так сильно, что не хватало сил даже на то, что бы реветь со звуком. Со стороны можно было подумать, что у мальчика случился приступ эпилепсии. Вся случившаяся несколько минут назад трагедия стояла перед его глазами картинкой со всеми безжалостно прорисованными деталями. Славик ожидал всякого, но только не такого. Его душила обида.
Он силился понять как же так получилось.
Ведь он столько сил отдал, делая этот куннилингус, он представлял как все восхитятся им, как Вера Петровна пустит слезу умиления и он станет самым любимым учеником в классе… Так Славик просидел какое-то время.
Как вдруг он почувствовал что до него кто-то дотронулся.
Он поднял голову. Сквозь слезы бедный мальчик не сразу узнал кто это был.
"Не плачь", - услышал он знакомый голос.
Славик протер глаза. Перед ним стояла одноклассница Верочка. "Не плачь", - повторила она и подняла валяющийся в тающем снегу рядом со Славиком подарок учительнице.
- "Куннилингус", - прочла она, - а ты знаешь, Козлов… Слава, мне
он нравится. Правда.
Славик посмотрел на нее, но ничего не ответил.
- Очень красиво. Ты сам его сделал?
- Сам, - буркнул Славик
- Не обращай внимание на этих дураков, - сказала Верочка.
- Тебе легко говорить, ты не знаешь как это… - начал было Славик.
- Знаю, - перебила его Верочка.
- Ты тоже делала кому-то куннилингус?! выпучил глаза Славик.
- Нет, не куннилингус. Я сделала минет нашему физруку на 23 февраля, пояснила Верочка.
- Правда? уже почти без всхлипов переспросил Славик. Сам он этого не знал, потому как болел тогда гриппом и две недели в школу не ходил.
- Да. Хочешь посмотреть? - кокетливо подмигнула ему Верочка, - Он у меня с собой.
- Ну можно, - осторожно согласился Славик.
Верочка нырнула в свой рюкзак и достала из него маленькую сумочку, из которой, в свою очередь, извлекла свой минет. Минет представлял собой кусок обработанной материи белого цвета - нечто среднее между косынкой и платком.
По всей его поверхности красовались вперемешку вышитые красными нитками сердечки и звездочки. По бокам, образуя ни то купол, ни то просто треугольник скрещивались две шпаги. Внизу крупными буквами, составленными из цветочков было по девчоночьи чересчур, как показалось Славику, сентиментально вышито слово "Минет", а внизу розовой ниткой мелко выстрочено на машинке "Коновалова В."
Славик держа Верин минет в руках, сказал:
- Да, очень красиво. И что же произошло? ответ на этот вопрос
действительно интересовал его.
- Да.. При всем классе вывел за ухо из спортзала и велел прийти с родителями. Такая вот история.
Славик еще раз посмотрел на платок. Он ему и впрямь понравился. Вера эта заметила.
- Хочешь я подарю тебе его?
- Но ты ведь не мне его делала.
- А ты представь, что тебе. Я очень хотела бы сделать тебе минет. Ты хороший.
- Спасибо, - проговорил Славик. знаешь что. Если ты сделала этот минет мне, то тогда этот куннилингус я сделал тебе.
- Правда?! заблестели глаза у Верочки.
- Да. Теперь он твой.
Верочка кинулась к нему на шею и поцеловала в щеку.
- Фу, - отпрял от нее Славик, - вот еще.. если я тебе сделал
куннилингус, а ты мне минет это еще не значит, что я хочу с тобой целоваться. Это уже слишком.
- Хорошо, - засмеялась Верочка, - тогда давай просто дружить!
- Ну давай, - согласился Славик.
С тех пор они дружили. Ходили вместе в столовую, иногда даже держались за руки. Славик сделал своей подруге еще несколько куннилингусов. Она же старательно и с любовью творила ему минет. Иногда они делали это вместе, либо у Верочки дома, либо у Славика. Со временем у них получалось все лучшеи лучше. Они даже стали делать "два в одном". Славик выпиливал лобзиком куннилингус, а Верочка старательно обшивала его минетом.
Это были настоящие шедевры.
©пиЖЖено
6 марта Славик сидел на уроке русского языка и делал вид, что пишет упражнение. На самом деле мысли его сосредоточились совсем на другом. Впрочем, не совсем на другом, точнее другой, мысли Славика сосредоточились на учительнице. Если быть еще точнее - на том подарке, который каждый ученик должен преподнести этой самой учительнице уже на следующий день.
Проблема состояла в том, что мысль сосредоточивалась только до слова "подарок", а пройдя сквозь него, стремительно рассредоточивалась. Что именно сделать учительнице в качестве подарка? Этот дурацкий вопрос без ответа и мучил Славика.
Можно было бы выучить стихотворение и рассказать Вере Петровне на утреннике. Это был бы самый оптимальный вариант, если бы не одно "но" - стихотворения, причем строго оговоренные, рассказывают в строго оговоренном порядке строго оговоренные ученики, в строго оговоренном
количестве, а именно 4 мальчика и 2 девочки, назначенные самой Верой Петровной еще за две недели до праздника. Славик бы в любом случае не попал бы в эту шестерку, даже будь он девочкой, потому как, кроме всего прочего, для этого нужно было хорошо учиться. Из прочих вариантов заслуживали внимание лишь несколько идей, которые были хотя бы выполнимы.
Дарение цветов отвечали этому условию, но Славик, истинный математик, чувствовал, что оно, условие это, было хоть и необходимым, но явно не достаточным. Посему следовало добавить к этому что-то еще. Но что?! Можно было бы сделать красивую открытку, внутри которой нарисовать улыбающуюся Веру Петровну и подписать: "Любимой учительнице, Вере
Петровне от ученика 5Б класса Козлова С. в международный женский день 8 марта". Способностей к рисованию, как впрочем, и прочих способностей у Славика не было, однако Славик не сбрасывал эту идею со счетов, оставив ее на крайний случай.
Можно попросить сделать маму торт, судя по размерам Веры Петровны - она не прочь отведать за чашечкой чая кусочек…
- Интересно, ей кто-нибудь когда-нибудь делал куннилингус?
Славик так был погружен в свои мысли, что даже растерялся. Он посмотрел на Юрика. Юрик был двоечником, и второй день сидел за одной партой со Славиком.
- Что? - переспросил Славик.
- Прикинь этой жирной суке сделать куннилингус, - тихо, а потому особенно мерзко, захихикал Юрик.
Славик недоуменно помолчал, потом прошептал:
- И что?
- Ну ты бы смог сделать ей куннилингус?
Славик призадумался:
- А разве это так сложно?
- Ну сделай, если не сложно, - силясь не расхохотаться, кинул Юрик.
- Ну и сделаю, - обиженно буркнул Славик.
- Хахаха, спорим, что не сделаешь?
Это было уже слишком. Это был вызов.
- Вот увидишь - сделаю!
- Успокоились и замолчали! -завизжала Вера Петровна.
Славик опять уткнулся в тетрадь. Юрик подтолкнул его на мысль. Коль скоро куннилингус сделать сложно значит никто и не будет его делать. Следовательно, если он таки сделает Вере Петровне куннилингус, он выгодно отличится от всех остальных в классе с их одинаковыми открытками, тортиками и прочими банальными мелочами. Славик смутно догадывался, что сложность сделать его именно Вере Петровне в конечном итоге сводится к тому, что она - учительница, здесь ошибиться нельзя, это очень ответственно и легко можно попасть впросак.
Потому нужно сделать не просто куннилингус, а самый лучший куннилингус, безупречный и правильный. Это было действительно сложно, учитывая, что до этого Славик вообще не делал никогда куннилингусов. Даже самых плохеньких. Он даже начал сомневаться правильно ли поступил, что поспорил с Юриком. Однако сомнения Славик тут же отбросил. Он во что бы то ни стало, сделает Вере Петровне куннилингус, чего бы ему это ни стоило!
Славик думал об этом все оставшиеся уроки. Никогда его еще не видели таким задумчивым. В общем-то, Славик был полон уверенности, что он сможет это сделать. Проблема заключалась лишь в том, что бы выяснить, как именно
делается куннилингус. Он решил спросить об этом Стёпу - самого умного в их классе:
- Стёпа, ты когда-нибудь пробовал делать куннилингус?
- Вообще-то не пробовал, - ответил неуверенно Стёпа
Эта неуверенность в степином голосе насторожила Славика. Он упрекнул себя за такую неосторожность. Ведь теперь Стёпа тоже может ухватиться за эту мысль. Вполне понятно, что он не станет плодить конкурентов, рассказывая им все подробности того как делается куннилингус. Спрашивать нужно лиц незаинтересованных.
После уроков Славик поплелся домой. Зашел в свой двор. На лавочке сидели пьяные старшеклассники. Один из них громко ругался. Славик узнал в нем Вову со второго подъезда. Вова иногда катал его на велосипеде. Теперь Вова орал:
- Ах, она сука, тварь такая. Да я ради нее все делал, все бабки на
нее спускал! Кинула, убью, крысу! Вот что мне с ней делать, пацаны, что мне теперь ей суке сделать?!!!
Пацаны молчали. Вова тоже замолк и отпил с горла. Славик, остановившись рядом и слушая все это, неожиданно сам для себя сказал:
- Может быть, тебе сделать ей на 8 марта куннилингус?
Все уставились на пятиклассника. Воцарилось гнетущее молчание.
- Куннилингус?.. - криво глядя на Славика, промычал наконец Вова, - куннилингус? Ей?! После всего этого?! Да.. я ей сделаю куннилингус, - и, набирая обороты, - я ей суке сделаю куннилингус! Лобзиком, наждачкой и выжигателем! Такой куннилингус ей сделаю, что она на всю жизнь запомнит!
Славик поспешно зашел в подъезд. Конечно, Вова был явно не в себе и дальше его лучше было не расспрашивать, но, по крайней мере, Славик узнал, чем ему нужно делать подарок Вере Петровне.
Дома никого не было. Наспех перекусив, Славик полез в кладовку. Достал из нее и лобзик, и выжигатель, а так же несколько деревяшек, фанеру, пару нулевых наждачек и линейку. Перетащил это все в свою комнату и разложил на столе. После чего взял оба инструмента для изготовления куннилингуса в руки и завис над столом в раздумьях: как должен выглядеть этот злосчастный куннилингус.
Впрочем, была еще одна надежда выяснить это. Славик достал с полки обе книжки одну по выжиганию, другую по поделкам из дерева. Два часа он изучал каждую картинку. Были деревянные уточки, скворечники, всевозможные черные узоры на гладкой фанере, был один кораблик, в общем в книжках содержалось множество картинок, но ни одна из них не была подписана словом "Куннилингус"…
У Славика опустились руки. Он безвольно сел на кровать. И в это время с института пришла старшая сестра. Славик решительно пошел вслед за ней на кухню. Она-то за свою жизнь, уж точно, сделала хотя бы один куннилингус. Да наверняка больше. Зазря что ли ее любят все преподаватели и подруги.
- Настя, ты знаешь как сделать куннилингус?
Настя застыла с заварником в руках и удивленно посмотрела на братика:
- Славик, зачем тебе это?
- Скажи. Мне очень, очень надо, - жертвенным голосом взмолил Славик.
- Не думаю, что я могу тебе в этом помочь, - попыталась спрыгнуть с темы Настя.
Но Славик хоть был и младше ее на 8 лет, но малым вырос не по годам смышленым - ход сестрицыных мыслей стал понятен ему сразу же. Естественно, она все знала, это было видно по ее лицу. К тому же она заметно нервничала. Просто не хотела выдавать секрет изготовления куннилингуса. Старшие дети никогда не говорят младшим как они добились тех или иных умений. Оно и понятно им до всего приходилось доходить самим, путем долгих тренировок, многочисленных проб и ошибок. Они очень ревностно относятся к этому, чтобы так просто рассказать это младшим, которым вечно достается все уже готовеньким.
Славик понимал это. А потому он заявил:
- Ну тогда я спрошу у кого-нибудь другого.. У Вовы например. А потом буду делать куннилингус всем подряд. Все будут приходить только ко мне и просить, чтобы именно я сделал им куннилингус!
Славик не просчитался. Попал в самую точку. Сестра заметно забеспокоилась. Она села на стул и, поставив локоть на стол, уперла лоб в ладонь: "Так…".
Славик сел рядом и молча выжидал. Он рос отличным стратегом. Через несколько секунд Настя посмотрела на брата:
- Слав, для начала это.. это не делается всем подряд, это ясно?
- По честному я хочу сделать это только одному человеку, - тут же заверил ее Славик.
- Одному?.. Настя запнулась в нерешительности. Но было видно, что это ее успокоило. Одному не всем, первенство своего она не потеряет. В том, что она его имела теперь у Славика не оставалось ни малейшего сомнения.
- Ну, - продолжила осторожно Настя, взвешивая каждое слово, - ты хотя бы знаешь.. ээ.. как бы это сказать.. ну, например.. скажем.. чем он делается?
Славик видел всю ее насквозь и в душе ухмылялся этой ее
осторожности. Он ответил столь же неопределенно:
- Я же тебе сказал я не знаю как. А чем, - он кинул на сестру
многозначительный взгляд, - чем я знаю.
- Так.. ну ладно.. уже легче.. Только обещай, что не будешь никому рассказывать?
Уж на это-то сестрица может рассчитывать в полной мере. Он уже понял, что такими знаниями не раскидываются.
- Обещаю.
Сестра сделала глубокий вдох, в следующее мгновение выдох и вошла в странное состояние настороженной непринужденности.
- Видишь ли, - начала она, - здесь нет единых правил. Самое главная ошибка всех начинающих, что они полагают, что.. хм.. что чем сильнее натираешь.. ээ..
- Палочку? подсказал Славик
- Палочку? переспросила Настя, - хм.. ну да.. да, палочку.. тем
куннилингус получается лучше. Но это не так. Если хочешь сделать настоящий куннилингус оставь эту… прости господи… палочку на потом. На самый конец…
- Ага, - раскрыв рот, слушал Славик старшую сестру
- … Сначала нужно аккуратно - не надо резких движений, все
испортишь - пройтись вокруг… можно начинать осторожно ээ.. раскрывать.. ээ щелочку..
- Как это?
- Ну раскрыть щелочку, просверлить дырочку, начнешь делать
поймешь… можно даже пальцем помочь, если не получается.
- Ага.. понимающе кивнул Славик.
- Только делать это нужно очень аккуратно. А то некоторые это
проделывают так как будто из бревна топором лодку выстругивают. С отдельными бревнами может так и стоит поступать, но вообще-то за такой куннилингус убивать надо.
Слава запомнил это важное замечание. Дело было явно рискованным.
- Ну а как он хоть выглядит-то вообще?
- Ну я же тебе рассказываю. Выглядеть он может по разному, потому… ээ.. побольше фантазии, - постепенно расходилась Настя, - это не должно быть просто набором каких-то фиксированных штампов, они здесь как раз и не приветствуются. Это сродни искусству. Не бойся экспериментировать. Доверься своему воображению. Тебе самому должно это нравится.
- Ну а что самое главное-то?
- Самое главное делать это с любовью. Если будешь следовать этому правилу, мелкие огрехи никто не заметит. А крупных… лучше все же не делать.
- Понятно.
- Ну в общих чертах.. это все…
Слава поблагодарил сестру за дельные советы и отправился в свою комнату.
В целом, в общих чертах, Славик уловил основную идею куннилингуса. Куннилингусом называли нечто вроде работы на свободную тему. Как и любая свободная тема свободна она с известными ограничениями и наилучший результат, как не крути, все же приходит с опытом. Это было, конечно, не самое приятное открытие, но все же его успокаивали последние слова сестры о любви и мелких огрехах.
Никто, даже Вера Петровна, не будет требовать от него куннилингуса высшего пилотажа, как никто не ждет даже в лучших школьных сочинениях настоящих литературных шедевров.
Уже закрывая за собой дверь, он услышал тихий голос сестры, явно обращенный самой себе: "все нормально, все нормально, я и сама ведь первый раз в таком же возрасте… это лучше, чем если бы…"
Он закрыл за собой дверь. Подошел к столу, где были разложены
инструменты и материал. Славик взял в правую руку наждачную бумагу, осмотрел стол, приподнял левой рукой небольшого размера палочку, повертел ее между пальцев и отложил подальше. Вместо нее он взял фанерный лист средних размеров, сел на пол и принялся натирать его наждачкой. Он старался особо не налегать.
Аккуратно и терпеливо он зачистил сперва одну сторону, затем другую. Постепенно он снял с поверхности фанеры все шероховатости, она стала гладкой как зеркало. Славик был доволен проделанной работой. На другом листе фанеры он сделал два распила лобзиком, затем опять взял наждачку и зачистил их изнутри.
Дальше он на два раза свернул наждачку и скрутил ее в трубочку. Внутрь, для упругости, он поместил небольшой металлический стержень, замотал верхний конец наждачки изолентой и полученным инструментом принялся вытирать отверстие посреди фанеры. Он был похож на первобытного человека добывающего огонь.
Дело двигалось крайне медленно. Он то и дело, как советовала сестра, убирал наждак и пытался простучать углубление пальцем. Впрочем, особого эффекта это не давало, и он вновь брался за стержень, обернутый наждаком и продолжал терпеливо вкручивать его в центр фанерного листа. Занятие это
было крайне утомительное. Теперь он понимал, что делать куннилингус - действительно сложно. Вдвойне сложнее то, что он делал его Вере Петровне, этой толстой дуре. Столько трудов, и кому?! Юрик знал, что говорил. Теперь и Славик осознал это в полной мере. Но отступать было уже поздно. До поздней ночи он возился со своим куннилингусом. За это
время он смастерил что-то наподобие ни то парусника с мачтой
посередине, ни то макета тетради, с торчащей в нем ручкой, понять было сложно, описать словами тем более.
Но одно можно сказать точно получилось нечто действительно красивое.
Последнее, что сделал Славик была надпись упорно и настойчиво выведенная выжигателем на боковой стороне композиции: "Куннилингус". Чуть ниже: "С праздником 8 марта". Выводить "Вера Петровна" не было уже никаких сил, точнее силы еще оставались, но лишь на то, что бы закрепить авторство. Третьей строчкой маленькими буковками он скурпулезно вывел: "Козлов С."
На следующее утро, 7 марта, Славик очень аккуратно
завернул в бумажный пакет куннилингус и положил его в рюкзак. С бьющимся от волнения сердцем он, вместе с родителями, отправился в школу на утренник, посвященный международному женскому дню.
В классе собралась куча народу. Взрослые и дети едва
расселись по местам Кто-то сидел на подоконнике, кто-то стоял вдоль стенки. Несколько ребятишек сидели на корточках.
На своем королевском месте, за столом, слева от доски водрузилась сама Вера Петровна.
Все утихли и началось торжество.
Первыми по программе выступили шестеро счастливчиков со стихотворениями. Каждому из них долго и натянуто хлопали. Даже Маше, которая запнулась на третьей строчке первого четверостишия. Затем последовала сценка, над которой все, кроме Веры Петровны, громко смеялись, следом за первой последовала сценка вторая над которой смеялась только Вера Петровна.
Пришла пора всевозможным конкурсам, и, наконец, в завершении, ученики дружным строем потянулись со своими подарками к учительнице. Каждый подходивший говорил заранее заготовленную фразу: "Вера Петровна, вы самая лучшая, добрая и справедливая учительница, я хочу подарить вам открытку, которую сделал сам". Открытка показывалась всему классу.
"Вера Петровна, вы не просто учительница, вы настоящая женщина и мы с мамой по-женски поздравляем вас вот этим тортом". Торт так же демонстрировался публике.
Очень скоро на столе Веры Петровны образовалась целая стопка открыток и несколько коробок с тортами. Славик шел самым последним, держа в руке сверток. Он остановился перед Верой Петровной. Вера Петровна смотрела на него испытывающе-любящим взглядом, от которого у Славика едва не подкосились ноги. Он молчал. Все ждали.
"Слава, - услышал он где-то вдалеке голос мамы, - ну что же ты давай". Взгляд Веры Петровны становился уже напряженно-испытывающе-любящим.
Славик поспешно развернул сверток и протянул его Вере Петровне.
- Ну что же ты, Козлов, покажи всем, что ты сделал, -
противно улыбнулась Вера Петровна.
Славик вытянул руки с подарком над головой.
- Очень хорошо, - не спеша проговорила Вера Петровна, - хм.. и что же это за такая, с позволения сказать, поделка означает, можно полюбопытствовать?
- Это куннилингус, - дрожащим от волнения голосом сказал
Славик, и поспешно добавил, - этот куннилингус я сделал вам, Вера Петровна. Поздравляю с 8 марта.
Выражение лица Веры Петровны не изменилось. Есть такая детская игра. Называется "Море волнуется": "море волнуется раз, море волнуется два, море волнуется три, морская фигура замри". Эффект был приблизительно такой же.
Все замерли в тех позах, в которых находились за мгновение до этого. Первым своим хохотом нарушил всеобщий паралич Юрик. Он вызвал цепную реакцию.
В следующую секунду класс взорвался всеобщим термоядерным гоготом. Вера Петровна, все с тем же выражением лица сквозь зубы прошипела: "вон".
Славик, сжимая куннилингус в руках, пулей вылетел из класса,
скатился вниз по лестнице и выбежал на улицу, обогнул школу и сел на заднем дворе прислонившись к стенке. Весь красный от стыда он плакал так сильно, что не хватало сил даже на то, что бы реветь со звуком. Со стороны можно было подумать, что у мальчика случился приступ эпилепсии. Вся случившаяся несколько минут назад трагедия стояла перед его глазами картинкой со всеми безжалостно прорисованными деталями. Славик ожидал всякого, но только не такого. Его душила обида.
Он силился понять как же так получилось.
Ведь он столько сил отдал, делая этот куннилингус, он представлял как все восхитятся им, как Вера Петровна пустит слезу умиления и он станет самым любимым учеником в классе… Так Славик просидел какое-то время.
Как вдруг он почувствовал что до него кто-то дотронулся.
Он поднял голову. Сквозь слезы бедный мальчик не сразу узнал кто это был.
"Не плачь", - услышал он знакомый голос.
Славик протер глаза. Перед ним стояла одноклассница Верочка. "Не плачь", - повторила она и подняла валяющийся в тающем снегу рядом со Славиком подарок учительнице.
- "Куннилингус", - прочла она, - а ты знаешь, Козлов… Слава, мне
он нравится. Правда.
Славик посмотрел на нее, но ничего не ответил.
- Очень красиво. Ты сам его сделал?
- Сам, - буркнул Славик
- Не обращай внимание на этих дураков, - сказала Верочка.
- Тебе легко говорить, ты не знаешь как это… - начал было Славик.
- Знаю, - перебила его Верочка.
- Ты тоже делала кому-то куннилингус?! выпучил глаза Славик.
- Нет, не куннилингус. Я сделала минет нашему физруку на 23 февраля, пояснила Верочка.
- Правда? уже почти без всхлипов переспросил Славик. Сам он этого не знал, потому как болел тогда гриппом и две недели в школу не ходил.
- Да. Хочешь посмотреть? - кокетливо подмигнула ему Верочка, - Он у меня с собой.
- Ну можно, - осторожно согласился Славик.
Верочка нырнула в свой рюкзак и достала из него маленькую сумочку, из которой, в свою очередь, извлекла свой минет. Минет представлял собой кусок обработанной материи белого цвета - нечто среднее между косынкой и платком.
По всей его поверхности красовались вперемешку вышитые красными нитками сердечки и звездочки. По бокам, образуя ни то купол, ни то просто треугольник скрещивались две шпаги. Внизу крупными буквами, составленными из цветочков было по девчоночьи чересчур, как показалось Славику, сентиментально вышито слово "Минет", а внизу розовой ниткой мелко выстрочено на машинке "Коновалова В."
Славик держа Верин минет в руках, сказал:
- Да, очень красиво. И что же произошло? ответ на этот вопрос
действительно интересовал его.
- Да.. При всем классе вывел за ухо из спортзала и велел прийти с родителями. Такая вот история.
Славик еще раз посмотрел на платок. Он ему и впрямь понравился. Вера эта заметила.
- Хочешь я подарю тебе его?
- Но ты ведь не мне его делала.
- А ты представь, что тебе. Я очень хотела бы сделать тебе минет. Ты хороший.
- Спасибо, - проговорил Славик. знаешь что. Если ты сделала этот минет мне, то тогда этот куннилингус я сделал тебе.
- Правда?! заблестели глаза у Верочки.
- Да. Теперь он твой.
Верочка кинулась к нему на шею и поцеловала в щеку.
- Фу, - отпрял от нее Славик, - вот еще.. если я тебе сделал
куннилингус, а ты мне минет это еще не значит, что я хочу с тобой целоваться. Это уже слишком.
- Хорошо, - засмеялась Верочка, - тогда давай просто дружить!
- Ну давай, - согласился Славик.
С тех пор они дружили. Ходили вместе в столовую, иногда даже держались за руки. Славик сделал своей подруге еще несколько куннилингусов. Она же старательно и с любовью творила ему минет. Иногда они делали это вместе, либо у Верочки дома, либо у Славика. Со временем у них получалось все лучшеи лучше. Они даже стали делать "два в одном". Славик выпиливал лобзиком куннилингус, а Верочка старательно обшивала его минетом.
Это были настоящие шедевры.
©пиЖЖено
06.04
20:15
самая короткая и прекрасная сказка
жил был один принц, который однажды спросил прекрасную принцессу: "ты выйдешь за меня замуж?"
и она ответила: "…НЕТ!!!"
и принц жил долго и счастливо, ездил на охоту и рыбалку, каждый день встречался с друзьями, пил много пива, и нажирался в сопли, и играл в гольф, и раскидывал носки по дворцу, и не опускал крышку унитаза, и трахал служанок, соседок, и подружек, и пел в душе, и громко рыгал, и чесал себе яйца когда придётся.
всё. конец.
и она ответила: "…НЕТ!!!"
и принц жил долго и счастливо, ездил на охоту и рыбалку, каждый день встречался с друзьями, пил много пива, и нажирался в сопли, и играл в гольф, и раскидывал носки по дворцу, и не опускал крышку унитаза, и трахал служанок, соседок, и подружек, и пел в душе, и громко рыгал, и чесал себе яйца когда придётся.
всё. конец.
06.04
18:52
обратный перевод
Оригинал взят у mosca_mosca в ОБРАТНЫЙ ПЕРЕВОД
Начиналось все достаточно невинно: один автор предложил редакции текст рассказа. Называлось произведение «Савелий Ладогин». Хороший рассказ, только у нас у всех сложилось мнение, что мы его где-то уже все читали. Начиналось произведение так:
«Родной брат моего отца, известный праведностью своих помыслов и чистотой принципов, умер в деревне неподалеку от Гуаньжоу. Узнав об этом, я нанял рикшу и отправился вступать в права наследства…»
- А дальше что? – спросил редактор. – Далеко он на этом рикше уехал?
- Да, да, - засуетился автор. – Тут вот смотрите… так, ну это про его детство…
- И про детство тоже? – спросил редактор.
- Да, - сказал автор, - ну, вот, например… «Сперва Синь Цзы на ним ходила, потом Хун Ли ее сменил…» Или вот… «Обучение строилось таким образом, чтобы все понемногу овладевали различными знаниями…»
- А в деревне он что делал? – осторожно спросил редактор, начавший о чем-то догадываться. - Скажите, там не жили рядом две девушки? Ну, допустим, Оль Га и Тать Ян?
- А вы откуда знаете? – насторожился автор. – На самом деле жили. – Тут вот еще такое замечательное место есть, сейчас найду. А, вот! – «и пальцем на стекле писала иероглиф Инь, иероглиф Янь…»
- Хватит! – рявкнул редактор. – Довольно! Не то вы еще договоритесь до того, что одна из них вышла замуж за какого-нибудь манчжурского генерала…
- За китайского… - вкрадчиво поправил автор.
- Угу, - поддакнул редактор, - а там нету у вас такого «а это кто в малиновом берете с послом испанским говорит?»
- Не совсем как вы сказали, - мягко ответил автор. – Где же это… Вот оно: «за кимоно с драконом красным ее держал какой-то мандарин…»
- Слушайте, - спросил вдруг ответственный секретарь. – А почему его зовут Савелий Ладогин?
- Он эмигрант… - тихо сказал автор и покраснел.
- Знаете, Юра, - попросил редактор секретаря. – Вызовите ему, пожалуйста, по телефону какого-нибудь рикшу и пусть тот его куда-нибудь увезет, хоть в Харбин, а то я за себя не отвечаю…
Автор непонятного произведения исчез, и все вздохнули с облегчением. Но, оказалось, что зараза уже проникла в редакцию.
Сначала не получилось устроить разнос корректорше. На все претензии редактора она тихо промолвила: «Я вам пишу и пишу. Чего же вы хотите дополнительно от бедной китайской девушки, которую вы вправе наказать своим презрением?» Редактор остолбенел.
- Юра, - позвал он секретаря, - это что у нас такое?
- Ничего, - меланхолично ответил Юра и добавил, - а вообще, чем меньше ли до Шао-Линя, тем все страннее наш Фэн-Шуй…
- Прекратите! – заорал редактор, а в дверь постучали.
- Юра, кого там еще черти принесли? – испугался редактор.
Юра открыл дверь и осторожно вышел. Редакция забеспокоилась. Из-за двери доносилось какое-то невнятное шушуканье и шорох бумажных листов.
- Вот, - сказал Юра, - я не хотел, я его предупреждал, но он рвется…
И в комнату вошел все тот же автор.
- Что вам, милый мальчик? – прошипел редактор как гадюка. – Какой рикша вас сюда снова занес? Что вы там еще насочиняли из китайской народной жизни времен династии Минь?
- Вот, - краснея и пугаясь, автор протянул редактору пачку листов.
- Юра! – растерянно сказал редактор. – Он опять…
Вся редакция кинулась к столу главного.
- «Беды, Происходящие От Множественности Разума» - озадаченно прочел заглавие Юра. – Про что это, интересно?…
Редактор посмотрел на последний лист и сказал «мама!».
- Ну, ну! – сказал ему Юра. – Что нас тут так напугало?
- Вот! – показал редактор. – Прочти вслух!
Юра заинтересованно вперил взор в листок и прочел:
- «Прочь из Шанхая… Больше не приеду… Изыщу место в форме угла… Немедленно хочу паланкин…»
Корректорша сказала:
- По-моему, неплохо…
- Что значит «неплохо»?! – заорал главный. – Вы соображаете, что вы говорите?! Как я это буду печатать?! Под видом чего?
- Под видом моего произведения, - робко предложил автор, - неплохой китайский сюжет времен императрицы Цы Си…
- А знаете что, - оживился Юра, - а пускай у вас Чацкий будет хунвэйбин, а? И, например, в Шанхай в этот ваш он с полуострова Даманский приехал?
- Идите вы все знаете куда… - разозлился редактор, - и вы, Юра, в том числе… Я сейчас лично напишу на двери дацзыбао, чтоб вот этого (он ткнул пальцем в автора) ни под каким видом к нам не пускали. Вызовите кто-нибудь ему паланкин и пусть проваливает. У нас тут не кружок по изучению китайского, а нормальная русская редакция!
Когда автора вытолкали, Юра сказал главному:
- Пал Палыч, а что мы в нашей нормальной русской редакции печатать собираемся? У нас же ни черта нет. Я уже замучился писать про Багамы и Сейшелы. При этом я даже в Турции не был. Может, напечатаем этого? Все-таки, у нас не Москва, может, пройдет?…
Главный задумался. У нас, конечно, не Москва и даже не Калуга. Число подписчиков не то, чтобы тает, но не растет. Писать про Багамы можно, но недолго: Багамы одни, а у нас еженедельник. Программу телепередач печатает Москва, а местные новости поступают, в основном, из отделения милиции и если печатать только их, то читателю не то, чтоб нас покупать, а вообще жить не захочется. Стоило подумать…
…Автор не появлялся с месяц, так что мы уже начали беспокоиться, что он вообще больше не придет. Юра тем временем попытался выяснить что-нибудь о жизни самого автора. Но тут нас ждало разочарование. Приехал он откуда-то из Киргизии, местных никого не знал, устроился работать трактористом. Через месяц он опять появился в редакции.
- Чем порадуете? – приветливо спросил главный.
- Да вот, роман пишу, - признался автор.
- И о чем, позвольте полюбопытствовать? – снова спросил главный.
- Ну, как вам сказать… - поежился автор, - …ну, в общем, про то, как девушка полюбила офицера, а того убили на войне.
- «Война и Мир», - кивнул редактор.
- Откуда вы все знаете? – поразился автор. – Я все время приношу что-то новое, а вы все время, оказывается, все уже знаете… Прямо обидно!
- Послушайте, - задушевно произнес Юра, выходя из-за своего стола, - где вы берете ваши книги? Покажите нам хоть одну из них… Ну, хотя бы вот эту, про девушку и военного…
Автор порылся в портфеле и вытащил потрепанную книгу:
- Вот… Только я еще не до конца перевел.
- Иероглифы какие-то странные, - заметил Юра, разглядывая книгу, - разные, по-моему…
- А, вы тоже обратили внимание! – обрадовался автор. – Тут, действительно, две первых страницы на японском, а остальное по-китайски. Интересно, правда?
- Зачем по-японски-то? – не понял Юра.
- Затем, что это – «Война и Мир», - догадался редактор, - там у Толстого первые две страницы по-французски…
- Так где ж вы это взяли, все-таки? – спросил Юра.
- А у нас в Киргизии китайцы жили. Я их с детства знал. А один из них даже в школе у нас преподавал. А потом, когда мы уезжали, он мне книги свои подарил. Вот я и перевожу… Просто мне хотелось, чтоб вы думали, что это все я написал, а вы как-то обо всем догадались…
- Понятно! – сказал главный. – Теперь все понятно! Это – обратные переводы с китайского. Только хотел бы я знать, кто это все на китайский-то переводил…
- Скажите, - спросил Юра. – А русскую литературу у вас в Киргизии не преподают?
Автор пожал плечами:
- Может, в столице и преподают, а у нас учителя не было.
- А что вы еще… ну это… написали? – поинтересовался главный.
Автор оживился, поднял глаза к потолку и начал перечислять:
- Вообще, много чего… «Шизофреника»,
- «Идиот»… - сам для себя негромко перевел редактор.
- «Негромкую Янцзы», «Фэн-шуй манчжура»,- продолжал автор.
- «Тихий Дон» и «Судьба человека»! – догадался Юра.
- …«Кимоно», «Ноздрю»…
- Идет! – хлопнул по столу редактор. – Вся наша китайская литература вышла из «Кимоно». Или из «Ноздри». Давайте чего-нибудь повеселее и мы начинаем вас печатать. Хватит болтать, пора дело делать!
… С февраля по ноябрь мы печатали отрывки из веселого китайского романа «Дюжина циновок». Там рассказывалось о том, как во времена Мао Цзе Дуна одна тетка спрятала в циновке драгоценности, а потом три китайца их искали по всей Поднебесной, при этом один оказался сумасшедшим даосским священником.
С ноября по январь жители нашего городка прямо-таки рвали из рук друг у друга свежие номера нашего издания с главами книги «Бедные китайцы». Потом подошел черед маленького рассказа «Тибетский пленник». И, наконец, мы разразились ошеломляющим по своему успеху киносценарием «Я блужу по Пекину», повествующего об одном дне из жизни трех молодых симпатичных хунвэйбинов.
Тираж вырос до небес. Нас уже покупали в Калуге. Мы перестали публиковать сводки, предоставляемые вытрезвителем. Местная администрация печатала у нас свои распоряжения только за наличный расчет. И наконец, однажды мы получили два гранта на развитие издания: один от минкультуры за публикацию русской классики, а второй – от посольства Китайской Народной Республики. За активную пропаганду китайского образа жизни.
© зачотненько :)
Начиналось все достаточно невинно: один автор предложил редакции текст рассказа. Называлось произведение «Савелий Ладогин». Хороший рассказ, только у нас у всех сложилось мнение, что мы его где-то уже все читали. Начиналось произведение так:
«Родной брат моего отца, известный праведностью своих помыслов и чистотой принципов, умер в деревне неподалеку от Гуаньжоу. Узнав об этом, я нанял рикшу и отправился вступать в права наследства…»
- А дальше что? – спросил редактор. – Далеко он на этом рикше уехал?
- Да, да, - засуетился автор. – Тут вот смотрите… так, ну это про его детство…
- И про детство тоже? – спросил редактор.
- Да, - сказал автор, - ну, вот, например… «Сперва Синь Цзы на ним ходила, потом Хун Ли ее сменил…» Или вот… «Обучение строилось таким образом, чтобы все понемногу овладевали различными знаниями…»
- А в деревне он что делал? – осторожно спросил редактор, начавший о чем-то догадываться. - Скажите, там не жили рядом две девушки? Ну, допустим, Оль Га и Тать Ян?
- А вы откуда знаете? – насторожился автор. – На самом деле жили. – Тут вот еще такое замечательное место есть, сейчас найду. А, вот! – «и пальцем на стекле писала иероглиф Инь, иероглиф Янь…»
- Хватит! – рявкнул редактор. – Довольно! Не то вы еще договоритесь до того, что одна из них вышла замуж за какого-нибудь манчжурского генерала…
- За китайского… - вкрадчиво поправил автор.
- Угу, - поддакнул редактор, - а там нету у вас такого «а это кто в малиновом берете с послом испанским говорит?»
- Не совсем как вы сказали, - мягко ответил автор. – Где же это… Вот оно: «за кимоно с драконом красным ее держал какой-то мандарин…»
- Слушайте, - спросил вдруг ответственный секретарь. – А почему его зовут Савелий Ладогин?
- Он эмигрант… - тихо сказал автор и покраснел.
- Знаете, Юра, - попросил редактор секретаря. – Вызовите ему, пожалуйста, по телефону какого-нибудь рикшу и пусть тот его куда-нибудь увезет, хоть в Харбин, а то я за себя не отвечаю…
Автор непонятного произведения исчез, и все вздохнули с облегчением. Но, оказалось, что зараза уже проникла в редакцию.
Сначала не получилось устроить разнос корректорше. На все претензии редактора она тихо промолвила: «Я вам пишу и пишу. Чего же вы хотите дополнительно от бедной китайской девушки, которую вы вправе наказать своим презрением?» Редактор остолбенел.
- Юра, - позвал он секретаря, - это что у нас такое?
- Ничего, - меланхолично ответил Юра и добавил, - а вообще, чем меньше ли до Шао-Линя, тем все страннее наш Фэн-Шуй…
- Прекратите! – заорал редактор, а в дверь постучали.
- Юра, кого там еще черти принесли? – испугался редактор.
Юра открыл дверь и осторожно вышел. Редакция забеспокоилась. Из-за двери доносилось какое-то невнятное шушуканье и шорох бумажных листов.
- Вот, - сказал Юра, - я не хотел, я его предупреждал, но он рвется…
И в комнату вошел все тот же автор.
- Что вам, милый мальчик? – прошипел редактор как гадюка. – Какой рикша вас сюда снова занес? Что вы там еще насочиняли из китайской народной жизни времен династии Минь?
- Вот, - краснея и пугаясь, автор протянул редактору пачку листов.
- Юра! – растерянно сказал редактор. – Он опять…
Вся редакция кинулась к столу главного.
- «Беды, Происходящие От Множественности Разума» - озадаченно прочел заглавие Юра. – Про что это, интересно?…
Редактор посмотрел на последний лист и сказал «мама!».
- Ну, ну! – сказал ему Юра. – Что нас тут так напугало?
- Вот! – показал редактор. – Прочти вслух!
Юра заинтересованно вперил взор в листок и прочел:
- «Прочь из Шанхая… Больше не приеду… Изыщу место в форме угла… Немедленно хочу паланкин…»
Корректорша сказала:
- По-моему, неплохо…
- Что значит «неплохо»?! – заорал главный. – Вы соображаете, что вы говорите?! Как я это буду печатать?! Под видом чего?
- Под видом моего произведения, - робко предложил автор, - неплохой китайский сюжет времен императрицы Цы Си…
- А знаете что, - оживился Юра, - а пускай у вас Чацкий будет хунвэйбин, а? И, например, в Шанхай в этот ваш он с полуострова Даманский приехал?
- Идите вы все знаете куда… - разозлился редактор, - и вы, Юра, в том числе… Я сейчас лично напишу на двери дацзыбао, чтоб вот этого (он ткнул пальцем в автора) ни под каким видом к нам не пускали. Вызовите кто-нибудь ему паланкин и пусть проваливает. У нас тут не кружок по изучению китайского, а нормальная русская редакция!
Когда автора вытолкали, Юра сказал главному:
- Пал Палыч, а что мы в нашей нормальной русской редакции печатать собираемся? У нас же ни черта нет. Я уже замучился писать про Багамы и Сейшелы. При этом я даже в Турции не был. Может, напечатаем этого? Все-таки, у нас не Москва, может, пройдет?…
Главный задумался. У нас, конечно, не Москва и даже не Калуга. Число подписчиков не то, чтобы тает, но не растет. Писать про Багамы можно, но недолго: Багамы одни, а у нас еженедельник. Программу телепередач печатает Москва, а местные новости поступают, в основном, из отделения милиции и если печатать только их, то читателю не то, чтоб нас покупать, а вообще жить не захочется. Стоило подумать…
…Автор не появлялся с месяц, так что мы уже начали беспокоиться, что он вообще больше не придет. Юра тем временем попытался выяснить что-нибудь о жизни самого автора. Но тут нас ждало разочарование. Приехал он откуда-то из Киргизии, местных никого не знал, устроился работать трактористом. Через месяц он опять появился в редакции.
- Чем порадуете? – приветливо спросил главный.
- Да вот, роман пишу, - признался автор.
- И о чем, позвольте полюбопытствовать? – снова спросил главный.
- Ну, как вам сказать… - поежился автор, - …ну, в общем, про то, как девушка полюбила офицера, а того убили на войне.
- «Война и Мир», - кивнул редактор.
- Откуда вы все знаете? – поразился автор. – Я все время приношу что-то новое, а вы все время, оказывается, все уже знаете… Прямо обидно!
- Послушайте, - задушевно произнес Юра, выходя из-за своего стола, - где вы берете ваши книги? Покажите нам хоть одну из них… Ну, хотя бы вот эту, про девушку и военного…
Автор порылся в портфеле и вытащил потрепанную книгу:
- Вот… Только я еще не до конца перевел.
- Иероглифы какие-то странные, - заметил Юра, разглядывая книгу, - разные, по-моему…
- А, вы тоже обратили внимание! – обрадовался автор. – Тут, действительно, две первых страницы на японском, а остальное по-китайски. Интересно, правда?
- Зачем по-японски-то? – не понял Юра.
- Затем, что это – «Война и Мир», - догадался редактор, - там у Толстого первые две страницы по-французски…
- Так где ж вы это взяли, все-таки? – спросил Юра.
- А у нас в Киргизии китайцы жили. Я их с детства знал. А один из них даже в школе у нас преподавал. А потом, когда мы уезжали, он мне книги свои подарил. Вот я и перевожу… Просто мне хотелось, чтоб вы думали, что это все я написал, а вы как-то обо всем догадались…
- Понятно! – сказал главный. – Теперь все понятно! Это – обратные переводы с китайского. Только хотел бы я знать, кто это все на китайский-то переводил…
- Скажите, - спросил Юра. – А русскую литературу у вас в Киргизии не преподают?
Автор пожал плечами:
- Может, в столице и преподают, а у нас учителя не было.
- А что вы еще… ну это… написали? – поинтересовался главный.
Автор оживился, поднял глаза к потолку и начал перечислять:
- Вообще, много чего… «Шизофреника»,
- «Идиот»… - сам для себя негромко перевел редактор.
- «Негромкую Янцзы», «Фэн-шуй манчжура»,- продолжал автор.
- «Тихий Дон» и «Судьба человека»! – догадался Юра.
- …«Кимоно», «Ноздрю»…
- Идет! – хлопнул по столу редактор. – Вся наша китайская литература вышла из «Кимоно». Или из «Ноздри». Давайте чего-нибудь повеселее и мы начинаем вас печатать. Хватит болтать, пора дело делать!
… С февраля по ноябрь мы печатали отрывки из веселого китайского романа «Дюжина циновок». Там рассказывалось о том, как во времена Мао Цзе Дуна одна тетка спрятала в циновке драгоценности, а потом три китайца их искали по всей Поднебесной, при этом один оказался сумасшедшим даосским священником.
С ноября по январь жители нашего городка прямо-таки рвали из рук друг у друга свежие номера нашего издания с главами книги «Бедные китайцы». Потом подошел черед маленького рассказа «Тибетский пленник». И, наконец, мы разразились ошеломляющим по своему успеху киносценарием «Я блужу по Пекину», повествующего об одном дне из жизни трех молодых симпатичных хунвэйбинов.
Тираж вырос до небес. Нас уже покупали в Калуге. Мы перестали публиковать сводки, предоставляемые вытрезвителем. Местная администрация печатала у нас свои распоряжения только за наличный расчет. И наконец, однажды мы получили два гранта на развитие издания: один от минкультуры за публикацию русской классики, а второй – от посольства Китайской Народной Республики. За активную пропаганду китайского образа жизни.
© зачотненько :)
Alef
x0
"...мнения, высказываемые Алефом, порою не только не совпадают с мнением Администрации ННОВа, но и с его собственным..." © :)
Папки
-
Широко закрытыми глазами... (2873) -
МУЗЫКА, которую люблю... (742)
-
perdit monocle (151)
-
Alef's sight (2)
-
Мексика 2013 (135)
-
музей камня (9)
-
Чичен Ица (24)
-
-
фазенда (10)
-
Олдтаймер (111)
-
казань 2012 (24)
-
Хаус, прощай (( (1)
-
Галлеры 2012 (12)
-
Ray Caesar (28)
-
Фламенко и Андалусия (26)
-
крутые рисунки (15)
-
Автомобили Кубы (37)
-
Randy Atwood (18)
-
Хуарез Мачадо (25)
-
прогулка по Риму (112)
-
новая азбука (30)
-
Путешествия (8)
-
Итальянские мотивы 2 (16)
-
Мыльный Триллер (18)
-
НЮ (285)
-
Таблички (6)
-
Итальянские мотивы (16)
-
ВАЛЮТА (20)
-
