Faciant meliora potentes...: Дмитрий Быков
Один Сурок, писатель и политик,
Попал на митинг.
Должно быть, думает, снимают тут кино —
Массовки выгнали на пару миллионов!
(Сам в собственную ложь поверил он давно
И мнил, что на проспект выходит лишь Лимонов,
А прочие борцы попрятались уже
В уютные жеже).
Потом прислушался — ан дело-то нечисто.
Ругают главного, на ком сошелся свет.
Хотел было спросить ближайшего нашиста —
Ан глядь, нашистов нет!
— Э, — думает Сурок. — Планктонцы обнаглели,
Послушный средний класс по ходу офигел.
Пока мы с детками вась-вась на Селигере,
Случился а ля гер!
Какой бы Джон Маккейн собрал такую горстку?
Спасти бы не режим, а собственную шерстку!
И, своевременно приняв умильный вид,
«Известьям» говорит:
— В России речи нет о бучах или путчах.
К чему охранники свободному уму?
Да, это меньшинство, но лучшее из лучших.
Прислушайтесь к нему!
Долой захватчиков — всех этих вовок-митек.
Я с первых дней в Кремле готовил этот митинг.
На суверенный строй давно пора покласть.
Вы лучшая моя на самом деле часть.
Я ваш агент в Кремле! Хоть как меня принизьте,
А все-таки я ваш — и вкусы, и перо!
Любил Прилепина, любил «Агату Кристи»,
Хуана, блин, Миро!
Да, «Наши» — мой проект, и ваш гораздо краше,
Но вспомните — кого побили эти «Наши»?
С проломленною кто остался головой?
Лишь Кашин, может быть, да ведь и тот живой.
Вся пресса на меня озлобленно рычала,
И публика бойкот пыталась учинить —
А я ведь либерал! Я с самого начала
Был Ходорковского ближайший ученик!
Я был защитником все тех же стильных истин,
Я гордо отвергал патриотичный квас,
А если все вокруг построил и зачистил,
То разве для того, чтоб вырастить вот вас.
Запомните навек, скажите это прессе —
Гражданской совести не будет без репрессий.
Нарочно с первых дней — мой замысел таков —
На вас натравливал лишь полных удаков!
Кого ни нанимай, как с ними ни туси я —
Все мыслят задницей, у всех оскал свиной,
И правду говоря, свободная Россия, —
Навальный — мой проект, а не какой иной!
Так говорил Сурок, изысканный поэт,
И не было псаря, чтоб молвить, стоя с краю:
— Ты сер, а я, приятель, сед,
Грызунью вашу я давно натуру знаю.
Глядишь, еще Сурок возглавит нашу стаю.
Напоминаю всем, что здесь морали нет.
© Д.Быков
Попал на митинг.
Должно быть, думает, снимают тут кино —
Массовки выгнали на пару миллионов!
(Сам в собственную ложь поверил он давно
И мнил, что на проспект выходит лишь Лимонов,
А прочие борцы попрятались уже
В уютные жеже).
Потом прислушался — ан дело-то нечисто.
Ругают главного, на ком сошелся свет.
Хотел было спросить ближайшего нашиста —
Ан глядь, нашистов нет!
— Э, — думает Сурок. — Планктонцы обнаглели,
Послушный средний класс по ходу офигел.
Пока мы с детками вась-вась на Селигере,
Случился а ля гер!
Какой бы Джон Маккейн собрал такую горстку?
Спасти бы не режим, а собственную шерстку!
И, своевременно приняв умильный вид,
«Известьям» говорит:
— В России речи нет о бучах или путчах.
К чему охранники свободному уму?
Да, это меньшинство, но лучшее из лучших.
Прислушайтесь к нему!
Долой захватчиков — всех этих вовок-митек.
Я с первых дней в Кремле готовил этот митинг.
На суверенный строй давно пора покласть.
Вы лучшая моя на самом деле часть.
Я ваш агент в Кремле! Хоть как меня принизьте,
А все-таки я ваш — и вкусы, и перо!
Любил Прилепина, любил «Агату Кристи»,
Хуана, блин, Миро!
Да, «Наши» — мой проект, и ваш гораздо краше,
Но вспомните — кого побили эти «Наши»?
С проломленною кто остался головой?
Лишь Кашин, может быть, да ведь и тот живой.
Вся пресса на меня озлобленно рычала,
И публика бойкот пыталась учинить —
А я ведь либерал! Я с самого начала
Был Ходорковского ближайший ученик!
Я был защитником все тех же стильных истин,
Я гордо отвергал патриотичный квас,
А если все вокруг построил и зачистил,
То разве для того, чтоб вырастить вот вас.
Запомните навек, скажите это прессе —
Гражданской совести не будет без репрессий.
Нарочно с первых дней — мой замысел таков —
На вас натравливал лишь полных удаков!
Кого ни нанимай, как с ними ни туси я —
Все мыслят задницей, у всех оскал свиной,
И правду говоря, свободная Россия, —
Навальный — мой проект, а не какой иной!
Так говорил Сурок, изысканный поэт,
И не было псаря, чтоб молвить, стоя с краю:
— Ты сер, а я, приятель, сед,
Грызунью вашу я давно натуру знаю.
Глядишь, еще Сурок возглавит нашу стаю.
Напоминаю всем, что здесь морали нет.
© Д.Быков
© http://sobesednik.ru/bykov/front-rot
Мы уже много раз писали о том, что вторым этапом приватизации является приватизация слов. Или «смыслов», как принято говорить в политологической тусовке. Владимир Путин предложил «Единой России» присвоить гордое имя «народного фронта».
Суть его предложения сводится к тому, что теперь вступать в «Единую Россию» не обязательно – у беспартийных, но сочувствующих тоже есть шанс пройти в парламент. На практике это не означает ровно ничего – вступление в правящую партию является чистой формальностью. Что до народных активистов – не совсем понятно, по каким признакам их будут отбирать для прохождения в парламент. Громче всех агитировал? Листовки расклеивал? Голодовку объявил в поддержку единороссов? Суть предложения не в том, чтобы открыть парламент широким массам (наблюдая нынешнюю Думу, они мало верят в парламентаризм вообще). Суть в том, чтобы переименовать одиозную «Единую Россию», которую с легкой руки Навального уже и не называют иначе, как «партия жуликов». С «Единой Россией» все понятно, иное дело – народный фронт. Это, по-маркетинговому говоря, бренд. Если кто забыл, я напомню.
А истинный народ без всяких выборов и фронтов давно уже смотрит на этот балаган примерно с тем же выражением, с каким Путин спрашивает Бабкину. И уже не спрашивает «сколько». Потому что понимает: недолго.
Мы уже много раз писали о том, что вторым этапом приватизации является приватизация слов. Или «смыслов», как принято говорить в политологической тусовке. Владимир Путин предложил «Единой России» присвоить гордое имя «народного фронта».
Суть его предложения сводится к тому, что теперь вступать в «Единую Россию» не обязательно – у беспартийных, но сочувствующих тоже есть шанс пройти в парламент. На практике это не означает ровно ничего – вступление в правящую партию является чистой формальностью. Что до народных активистов – не совсем понятно, по каким признакам их будут отбирать для прохождения в парламент. Громче всех агитировал? Листовки расклеивал? Голодовку объявил в поддержку единороссов? Суть предложения не в том, чтобы открыть парламент широким массам (наблюдая нынешнюю Думу, они мало верят в парламентаризм вообще). Суть в том, чтобы переименовать одиозную «Единую Россию», которую с легкой руки Навального уже и не называют иначе, как «партия жуликов». С «Единой Россией» все понятно, иное дело – народный фронт. Это, по-маркетинговому говоря, бренд. Если кто забыл, я напомню.
Народными фронтами назывались объединения левых партий в европейских странах, противостоящие фашизму. Идея была – забыть про любые противоречия и не дать фашистам оболванить большинство. В Испании и Франции это сработало, а в Германии коммунисты не сумели договориться с остальными – и после победы фашистов на выборах 1933 года идея фронта немедленно была приватизирована гитлеровцами. Появился «Германский трудовой фронт» с Робертом Леем во главе. «Фронт» – слово знаковое, напоминающее о мобилизации, о войне на уничтожение, и это не преимущество, а беда российского сознания, что для него эта мобилизационная лексика по-прежнему привлекательна. Где фронт – там не работают, а уничтожают несогласных. А главное – сама идея народного фронта ничего общего не имеет с этим сплочением вокруг правящей партии. Это не что иное, как похищение смысла, приватизация чужой идеи. Надо бы, ей-богу, вводить авторские права на некоторые вещи. А то они свой парад по случаю выборов переименуют в парад Победы.
И главное – Владимир Путин все отлично понимает. Вот Надежда Бабкина рассказывает, как ее возбуждает «Единая Россия» и как ей нужно помочь в организации фольклорного фестиваля, а Путин с места иронически спрашивает: «Сколько?» В общем, плохо, наверное, в грош не ставить свой народ, предлагая ему такие дешевые проекты. Но с другой стороны, заслужил ли он другое отношение, если на них ведется?
Не учитывает Путин, кажется, только одного. То, что он считает народом – на самом деле его ничтожная и маргинальная часть.
А истинный народ без всяких выборов и фронтов давно уже смотрит на этот балаган примерно с тем же выражением, с каким Путин спрашивает Бабкину. И уже не спрашивает «сколько». Потому что понимает: недолго.Премьер в Госдуме говорит –
Поскольку требует обычай, –
Как перед съездом Леонид*.
Найди, читатель, пять отличий.
Отличье первое: сейчас
Мы далеко не так богаты.
Равняемся на Гондурас,
А прежде, помнится, на Штаты.
Второе: помнится, генсек,
Почти осуществивший Кафку,
Был нездоровый человек.
Была надежда на отставку.
А этот, радостно трубя
О том, как мы непобедимы,
Прекрасно чувствует себя
И выглядит получше Димы**.
Различье третье: Лёня Б.,
Начальник лучшей части света,
Хотя бы верил сам себе,
Когда зачитывал все это.
Но видно, что Володе П.
Поверить плохо удается
И в удвоенье ВВП,
И в резкий выплеск птицеводства.
В-четвертых, Лёня был добрей,
Что так понятно лет на склоне.
У Вовы, в-пятых, нет бровей
Таких пушистых, как у Лёни.
Не то чтоб Лёня был правей,
Но как-то он милей поэту.
Боюсь, что все из-за бровей…
Но что поделать, если нету?!
*Автор имеет в виду Брежнева.
**Автор имеет в виду себя, себя!
«Я был вполне доволен другом – пока в один прекрасный день он не решил, что он не тень…»
Те самые стихи Дмитрия Быкова, написанные в рамках проекта «Поэт и гражданин», которые не пустил в эфир телеканал «Дождь». Что это было – политический демарш или хорошо просчитанная пиар-акция для привлечения внимания? Акция, надо сказать, удалась.Вот что написал «Новой» сам автор:
– К сожалению, я лишен сейчас возможности лично прокомментировать вслух снятие с эфира нашего с Михаилом Ефремовым очередного сочинения. Я в Штатах с выступлениями и лекциями, без мобильной связи. Ситуация, в общем, рабочая – у «Дождя» свои риски, Наталья Синдеева честно о них рассказала, а у "Власти" свои. Поначалу я принял решение прекратить проект «Поэт и гражданин», но пока у нас есть предварительная договоренность его продолжать – при условии, что тексты не будут искажаться.
Предлагаю вниманию читателей «Новой газеты» изначальный вариант, до правок. Исправления были сделаны на «Дожде», в надежде на эфир, и именно этот испорченный вариант – без всякой вины «Власти» – оказался опубликован.
Надеюсь, что впредь нам удастся договариваться о пределах свободы, которые может себе позволить телевидение, хотя бы и интернетное. Если нет, надеюсь, что для проекта «Поэт и гражданин» найдутся другие ниши. В крайнем случае будем с Ефремовым читать друг другу.
Со мною вот что происходит:
Ко мне мой старый друг не ходит,
И даже открывает рот,
И говорит наоборот!
А я катал его на лыжах,
Учил не отдавать Курил…
Он слов тогда не то что лишних –
Он вообще не говорил!
Он под ногами не мешался,
Любил смиренное житье, –
Как тени свойственно у Шварца,
Всегда он место знал свое.
Я главный пост доверил тени
В веселом нашем шапито,
Меж нами внятных разночтений
Не находил почти никто –
Допустим, я, руля державой
Небрежной левою рукой,
Часы ношу всегда на правой,
А он не помню на какой.
Но, в общем, мы ходили цугом,
Я был вполне доволен другом –
Пока в один прекрасный день
Он не решил, что он не тень.
Еще зимой, не ради спору,
Имея «Юкос» на уме,
Я внятно высказал, что вору
Сидеть положено в тюрьме –
А он с хихиканьем подспудным
Сказал, что я давлю на суд, мол,
И зарезвились в суете
Разнообразные не те.
Потом с усмешкою рисковой
Сказал я, пальцем погрозя,
Что, мол, на Ливию крестовый
Поход устраивать нельзя –
И услыхал от друга Димы:
«Твои слова недопустимы!»
Меня публично он уел.
Ты что же, Дима?! Ты неправ!
Зачем тебе со мною ссора?
Иль ты наслушался ИНСОРа?
Иль ты забыл, освоив власть,
Кому на плечи руки класть?
Ты мне невежливо ответил,
И в общем, судя по губе,
Ты неосознанно наметил
Второе царствие себе!
Иль соблазнил тебя Гонтмахер
Своей словесною пургой?
Тебе его послать бы в рифму,
Но ты не Быков, ты другой.
Тебя прельстили эти цацки,
Тебя опутывает лесть –
Но это так не по-пацански!
Ты помни, Дима, кто ты есть!
Какой резон в таких демаршах?
Запомни, Дима, – ты из младших,
Ваш долг – доверие к отцам!
Димон! Ты что как не пацан?!
А дальше вот что происходит:
Ко мне в волнении приходят
Силовики, сырьевики
И остальные земляки,
Визжат Сванидзе и Альбацы,
А я в ответ: спокойно, братцы.
Поверить в то, что это вождь,
Не согласится даже «Дождь».
Кому-кому, а нам известно,
Хоть пять корон себе надень:
Коль наша тень меняет место,
То мы отбрасываем тень.
И пусть порой он смотрит злобно
И даже пыжится, как царь, –
Тень ляжет так, как мне удобно,
И мы подружимся, как встарь.
Дмитрий Быков ©Собралось мировое сообщество - главы Запада, высший свет, – как бы мечется, типа топчется: влезть ли в Ливию или нет?
Там же вырежут, глядишь, пол-Ливии, – надо власть хватать, как варяг; но неясно, кто будет счастливее, если влезть туда, как в Ирак. У Каддафи что ни сутки, то новости: чуть вторженьем ему погрози - обещает, что сейчас остановится, и сейчас же берет Бенгази. Ведь вот безвыходность какая вылезла: его ж не выкурить из Бенгазя! И войти нельзя, и не войти нельзя, и отыграть назад уже нельзя.
А вон Медведев опять же нахмурился и с трудом себя держит в руках: он прочел вчера доклад от Юргенса, что надо действовать, иначе крах. Меньше года осталось до выборов, роет землю ногой избирком, – а правду выслушав и воду выпарив, что имеем в остатке сухом? Чем мы три этих года отметили, чем эпоха пребудет ярка - кроме разве триумфа в Осетии и небольшого смягченья УК? По какому же праву моральному он себя реформатором звал? Ведь ползем к повороту финальному, за которым позор и развал. Так и хочется рыкнуть начальственно, – но для него ли такая стезя? И начать нельзя, и не начать нельзя, и повернуть назад уже нельзя.
Жаль тебя, мировое сообщество, и Медведева с Путиным жаль, да и мне отчего-то все ропщется, сочинившему эту скрижаль. Только скажешь хоть слово о Ливии иль о будущем отчей страны - а глядишь, на тебя уже вылили ведра желчи и тонны слюны. И добро бы травили хоть гения, – я же много скромней одарен! Невозможно же высказать мнение, чтоб не влипло с обеих сторон. Что ж, родные мои, не жеманьтеся, демонстрируйте дерзостный нрав. Скажешь "Кушать детей нежелательно" – и опять перед кем-то неправ, и опять заорут обязательно, по цитатнику мордой возя… И писать нельзя, и не писать нельзя, и поменять судьбу уже нельзя.
Не завидую, в общем, и Господу, что сидит себе в райском саду и любуется с ангельской горсткою на орущую эту орду. Ничего не подскажешь заблудшему, даже снова сойдя на Синай. Всякий ход получается к худшему - хоть сначала проект начинай. Не жалеют ни старца, ни гения, каждый жаден, угрюм, бестолков… Он и начал уже истребление, но его поддержал Михалков. Он заметил среди какофонии, чуть цунами снесло города, – мол, по делу досталось Японии. Пусть по делу, но ты-то куда?! Бог бы сделал нас всех удобрением - и давно бы пора, по грехам! - но испортил своим одобрением всю затею разнузданный хам! Измельчал народ, оскотинился, изо всех углов - кривизна…
И спасти нельзя, и не спасти нельзя, и начинать с нуля уже нельзя.
©
Там же вырежут, глядишь, пол-Ливии, – надо власть хватать, как варяг; но неясно, кто будет счастливее, если влезть туда, как в Ирак. У Каддафи что ни сутки, то новости: чуть вторженьем ему погрози - обещает, что сейчас остановится, и сейчас же берет Бенгази. Ведь вот безвыходность какая вылезла: его ж не выкурить из Бенгазя! И войти нельзя, и не войти нельзя, и отыграть назад уже нельзя.
А вон Медведев опять же нахмурился и с трудом себя держит в руках: он прочел вчера доклад от Юргенса, что надо действовать, иначе крах. Меньше года осталось до выборов, роет землю ногой избирком, – а правду выслушав и воду выпарив, что имеем в остатке сухом? Чем мы три этих года отметили, чем эпоха пребудет ярка - кроме разве триумфа в Осетии и небольшого смягченья УК? По какому же праву моральному он себя реформатором звал? Ведь ползем к повороту финальному, за которым позор и развал. Так и хочется рыкнуть начальственно, – но для него ли такая стезя? И начать нельзя, и не начать нельзя, и повернуть назад уже нельзя.
Жаль тебя, мировое сообщество, и Медведева с Путиным жаль, да и мне отчего-то все ропщется, сочинившему эту скрижаль. Только скажешь хоть слово о Ливии иль о будущем отчей страны - а глядишь, на тебя уже вылили ведра желчи и тонны слюны. И добро бы травили хоть гения, – я же много скромней одарен! Невозможно же высказать мнение, чтоб не влипло с обеих сторон. Что ж, родные мои, не жеманьтеся, демонстрируйте дерзостный нрав. Скажешь "Кушать детей нежелательно" – и опять перед кем-то неправ, и опять заорут обязательно, по цитатнику мордой возя… И писать нельзя, и не писать нельзя, и поменять судьбу уже нельзя.
Не завидую, в общем, и Господу, что сидит себе в райском саду и любуется с ангельской горсткою на орущую эту орду. Ничего не подскажешь заблудшему, даже снова сойдя на Синай. Всякий ход получается к худшему - хоть сначала проект начинай. Не жалеют ни старца, ни гения, каждый жаден, угрюм, бестолков… Он и начал уже истребление, но его поддержал Михалков. Он заметил среди какофонии, чуть цунами снесло города, – мол, по делу досталось Японии. Пусть по делу, но ты-то куда?! Бог бы сделал нас всех удобрением - и давно бы пора, по грехам! - но испортил своим одобрением всю затею разнузданный хам! Измельчал народ, оскотинился, изо всех углов - кривизна…
И спасти нельзя, и не спасти нельзя, и начинать с нуля уже нельзя.
©
ГЛАВА И КЕПКА
Однажды Кепку снять задумала Глава
И, мыслила, на то имела все права:
Носить по двадцать лет все то же нет резону,
Порою хочется одеться по сезону.
И так трясет, и сяк – ан кепка приросла
До полного родства!
А что уж там под ней – поди вообрази ты:
В уютной темноте резвятся паразиты –
И вши, и комары, и пчелы без конца,
И пробки в три кольца.
И запах мерзостный, и что особо гадко –
У Кепки издавна имеется Подкладка,
И прямо за нее через особый свищ
Уходит много тыщ.
«Да ты засалилась! Да ты уже от зноя
Горишь, как в августе болото торфяное!
Ужели я, Глава, дана тебе в надел?!» –
А Кепка сумрачно: «Не ты меня надел».
Глава за козырек – а паразиты хором:
«Ты издеваешься над головным убором!
К тебе лояльны мы – а ты, едрена мать,
Дерзаешь нас снимать!»
Глава обиделась: уйми свою ты стаю,
Пойми, уж двадцать лет, как блин, тебя таскаю!
А Кепка: «Старый конь не портит борозды.
Модернизация твоя мне совершенно неинтересна».
Глава разгневалась. Припомнивши анналы,
Она бросает в бой центральные каналы,
Спускает им заказ на грозное кино:
«Пчела-проказница», «Засаленная кепка»,
«Подкладка-хищница»… Но Кепка вгрызлась цепко:
Ей это все равно.
Вот головной убор! Он только тем и ценен,
Что не снимается, хоть ты осатаней.
Не думая, надел ее однажды Ленин –
Да так и помер в ней.
Глава задумалась, поняв вопроса цену:
Скоблит себя ножом, стучит собой о стену –
А кепка мало что осталась на плаву,
Но хочет снять Главу!
«Не балуй, молодежь. Мы, старцы, духом крепки.
Законы общества в Отчизне таковы,
Что местный социум не может жить без Кепки,
Но может – без Главы.
Ужели для того я столько припасала,
Чтоб это потерять за несколько грешков?!
Не сможешь ты отнять ни пчел моих, ни сала,
Ни всех моих лужков,
Ни всех моих пушков!».
– Да, – думает Глава, – мне крепко надавали.
Коль Кепку мне не снять – Глава ли я? Глава ли?!
Бежит к другой главе
(Их было две):
– Что делать мне, скажи! И так дрожу со страху!
А та в ответ: «Молчи! Серьезные дела:
Уже не первый год хочу я снять Папаху –
Да как бы нас двоих Папаха не сняла».
Пока они в слезах друг друга ободряли,
Папаха с Кепкою смеялись им в ответ…
Читатель, идиот! Ты, верно, ждешь морали?
Давно пора понять, что здесь морали нет.
Alef
x0
"...мнения, высказываемые Алефом, порою не только не совпадают с мнением Администрации ННОВа, но и с его собственным..." © :)