Широко закрытыми глазами...

У одного африканского короля был близкий друг, с которым он вместе вырос. Этот друг, оценивая всё, что бы с ним ни происходило, имел привычку говорить: «Это хорошо!»

Во время охоты друг заряжал ружья для короля. Но однажды сделал что-то не так, и при выстреле у короля оторвало палец. Увидев это, друг, как обычно, изрёк:

– Это хорошо.

– Нет, это совсем не хорошо! – возразил король и приказал поместить друга в тюрьму.

Через год случилось так, что во время охоты короля и находившихся с ним слуг взяли в плен людоеды. Они привели их к себе в деревню, где собирались изжарить и съесть. Но вдруг один из них заметил, что у короля не хватает пальца. Из-за своего суеверия они никогда не ели того, кто имел ущербность в теле. И короля отпустили.

Вернувшись домой, король сразу же освободил друга:

– Ты оказался прав. Это было хорошо, что я остался без пальца.

Король рассказал другу о происшедшем и выразил сожаление, что продержал его год в тюрьме.

– Нет, – сказал его друг, – это хорошо! Если б я не был в тюрьме, то оказался бы на охоте вместе с тобой.

Когда я был молодым, то повстречал добрую волшебницу, которая предложила мне на выбор хорошую память на всю жизнь или большой член.
Я уж даже и не помню, что я тогда выбрал…

Затмивший собой многорукого Шиву, на благо страны упираясь, как вол, ведущий политик уселся в машину и с пятой попытки машину завел. В кругу подчиненных, от ужаса влажных, в кругу умиленных приспешничьих рыл он также решил углубиться в багажник и с третьей попытки багажник открыл.

А в это же время, спеша обалдело заткнуть возмутителя русской земли, решили завесть на Навального дело и с третьей попытки его завели. Он был консультантом, опасный повеса, хотя не платили за это монет, – и дал между делом главе Кировлеса какой-то не слишком полезный совет. От этого в мире случились убытки, финансовый кризис, седые виски – и даже на Родине с первой попытки не могут теперь ничего завести.

Меня не особенно радует фронда, кухонные споры, кометы вино – но судя по виду народного фронта, страну в безнадежный тупик завело. Мы как-то синхронно лишились подпитки – ни смысла, ни страсти, ни денег хотя б – и это случилось не с первой попытки, а минимум с третьей, считая Октябрь. Исчезла не только газетная вольность, но даже энергия прежних времен. Воскликнем: «Сусанин, куда ты завел нас?!» – но где тот Сусанин? Не Путин же он? Не жду возвращенья советских идиллий, но чем предпочтительней жидкая грязь? Страну многократно туда заводили, и с энной попытки она завелась.
Боюсь, не помогут ни порции дуста, ни лесть и посулы грядущей орде – вот-вот тараканы у нас заведутся такие, каких не бывало нигде. Пока в интернете они колобродят, но скоро размножатся, как испокон, – да что и заводится там, где заводят седьмое столетье один патефон?

Реальность, похоже, разделась до нитки, смутив современников телом нагим. Все четче я вижу, что с новой попытки все это закончится чем-то другим. Не знаю покуда ни даты, ни года, – лажаться с конкретикой нам не впервой, – но кончен завод византийского хода, и вскорости лопнет маршрут круговой. Не то чтобы солнце свободы восходит, но как-то не греет привычная ложь.

Меня, если вдуматься, это заводит.

Конечно, не с первой попытки, – но всё ж.
©

мужчина, способный понять женщину, как правило, живёт с другим мужчиной…

Лицо любимой - дивный сад

Илья Ковальчук: "Присутствие Путина нас заведет"

Путин провел приватную встречу с главным тренером сборной России Вячеславом Быковым.

До этого по завершении пресс-конференции глава Международной федерации хоккея подарил премьеру хоккейную форму. На футболке был написан номер 16 и фамилия Путин, сообщает РИА Новости.

Россия, напомним, выиграла право проведения чемпионата мира по хоккею в 2016-м году.

Не признаться не могу, а признаться тяжко,
Я б себе зашила рот, если бы смогла.
Я украла у тебя маленькое счастье
Самый крохотный флакон синего стекла.

Это счастье у тебя пряталось на полке
Покрывалось чешуей пыли и обид,
Ты его когда-то взял, доверху наполнил,
Надписал и позабыл - шкаф и так набит.

Я наткнулась на него, встав на табуретку,
Шаря в темной тишине в поисках сластей,
А оно блеснуло мне сказочно и редко,
Отразилось в потолке, брызнуло от стен,

И забилось под рукой, ласково запело -
Вот и не смогла уйти, не смогла не взять,
Там под самым колпачком голубая пена,
И такая синева - рассказать нельзя.

У тебя таких чудес - воз и два вагона,
Свежих счастий всех цветов закрома полны,
У тебя в окне живет майский птичий гомон,
У тебя в комоде есть плеск морской волны,

У тебя растут цветы и смеются дети,
У тебя так хорошо спорятся дела,
У тебя, наверно, есть всё, что есть на свете -
Ну, подумаешь, флакон синего стекла.

Самый крохотный, поверь, самый завалящий,
Может, там и вовсе чушь, талая вода.
Ты бы вовсе не полез в этот долгий ящик,
Ты б не вспомнил про него вовсе никогда.

Но сегодня ты с утра пел, готовил бигос,
Ты был весел, мир был мил, крепок был союз,
Но морщинка на щеке - та, что я влюбилась,
Превратилась в тонкий шрам, в тот, что я боюсь.

Ты поцеловал меня: приходи почаще,
Как всегда, на букве "о" губы округлив.
Я украла у тебя маленькое счастье,
И открыла за дверьми, вызывая лифт.

И такой открылся мир нежный и безумный,
И сирень, жасмин, весна, мед и пастила,
И такой прозрачный свет, что заныли зубы,
Этот крохотный секрет синего стекла.

Ты б не вспомнил про него, никогда не вспомнил,
Ты таких еще сто штук можешь сохранить.
Ты любой сосуд готов радостью наполнить,
Ты заставишь петь струной паутины нить,

Ты б не вспомнил про него средь других флаконов,
Золотится на заре фонарей слюда.

Смотрит грустно на меня профиль заоконный,
Верно, больше мне нельзя приходить сюда.

Все вокруг меня поет, будто птицы в чаще
Все внутри меня грустит не пойми о чем.
Я сжимаю в кулаке краденое счастье,
Слезы капают в него тоненьким ручьем.